– Всё. Уходим, – шепнула полковнику.
Не смотря на свои размеры, двигался он бесшумно и очень грациозно, сразу видно, подготовка на высоком уровне. А с другой стороны, полковник, это вам не хухры-мухры, особенно если ты всё время «в поле», там-то и не такую форму наберёшь. Но вот честно, с такой внешностью, ну явно не в охранку идут. С такой внешностью и харизмой в лицедеи идут! Нордический блондин, серые глаза, резкие черты лица, обаятельная улыбка, и ямочка на подбородке. Молчу уж про рост и стать. Отмытый, цивилизованный, скандинавский разбойник. Очень интересный экземпляр!
Обратно мы пробирались тем же путём. Очень удачно, что черный ход из флигеля выходил на параллельную тихую улочку. Два десятка шагов, и мы у неприметной машинки. Кинув ключи полковнику, уселась на пассажирское место.
– Ну, поехали, – махнула рукой.
– Куда? – проверив запас чар-кристаллов, вопросительно посмотрел на меня Соболев.
– Не знаю, – пожала плечами, – на вашу конспиративную квартиру, или как там это у вас называется? Нам же надо где-то жить? В крайнем случае возьмём ваши вещи, и поищем жильё. Домой-то нам нельзя, мы ж умерли. Или вы настолько суровы, что спать можете под мостом, используя камни вместо подушки? Или на лавке в парке? А зубы чистите, когда грызёте мел? И моетесь под дождём, а расчёсываетесь пятернёй? Может и одежду, пока сама не развалится от старости, не меняете? Учтите, я не готова идти на такие жертвы, даже ради Гипербореи.
– К сожалению, или к счастью, я не настолько суров, – хмыкнул Соболев, заводя машину. – Просто, вы так уверенно командуете, на миг подумалось, может вы знаете, что делать дальше. А вдруг у нас археологи-историки-искусствоведы и в оперативно-сыскной деятельности, и в работе под прикрытием разбираются? Нет? – свернул из проулка на дорогу полковник.
– Нет. Вот в этом не разбираюсь. – сокрушенно покачала головой.
– Жаль. Тогда бы из вас вышла превосходная боевая подруга, и идеальный напарник.
– Нет-нет-нет! – замахал руками аки мельница. – Никаких боевых подруг! Я как в том старом анекдоте, «Я не такая!». Я не из тех барышень, что из пудреницы и крема могут сделать бомбу. Я не лазаю по горам и лесам на каблуках и в микроскопических шортах и майках. После ночевки в лесу, я не выгляжу свежей и прекрасной. И не могу аки нимфа плескаться в ледяных водопадах, зажаривать кабана в жерле вулкана, стрелять из швабры, проводить хирургические операции перочинным ножом, и завалить носорога ударом ноги. Я ничего не понимаю в бомбах. И если мне предстоит лезть в горы и леса, то только в удобной одежде, к тому же, я люблю спать в пижаме, желательно на хорошем матрасе, в тепле и уюте, умываться тёплой водой, швабру видела только на картинке, от вида крови становится не по себе, от носорогов держусь подальше, ибо в искусстве они, как и в истории не разбираются, да и к тому же, банально страшно.
– Понятно, – хмыкнул Соболев, окидывая взглядом красивый дом, этакий образец московского стиля и эклектики. – А в дом боярина Игумнова26 как заправский шпик пробирались…
– Ну так, по вашей же вине! Мы ж «умерли» и должно быть всё натурально!
– Тут живут ваши друзья?
– Можно и так сказать… сейчас поверните налево, а через двести метров прямо, тут в это время заторы.
***
Отец рассказывал, что там, на другой Земле ходит множество мифов и легенд об удивительных местах. Атлантида. Шамбала. Лемурия. И даже Гиперборея. Отголоски далёкого прошлого. Там это сказки. А у нас это быль.
