– Хорошо, я не из робкого десятка.
– Да я видел, эко ты ловко замутил с стройматериалами!
– Поэтому и предупреждают, а то ты шибко шибутной и буйный, Брутто, – произнёс Ленни
– Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой! – вскрикнул Олег.
– Чёрт побери тебя, зачем так громко? – пожаловался Брутто, оглянувшись. За ними виднелся широкий и большой деревянный мост, образ которого едва-едва проглядывался из плотного болотного тумана. Мост был странный, по середине него пробивался кусок странного дерева, явна мешая проезжающим машинам.
– Эм а что это? – в недоумении спросил Брутто
Вернув голову вперёд, через лобовое стекло он заметил, как выше всех верхушек деревьев отблеском золота возвышались множество соборных куполов. Дерзкая постройка перекрывала собой часть неба. Проехав чуть дальше по дороге, Брутто заметил трамвайные рельсы, тянувшиеся вдоль всей деревушки и уходившие в массивные леса. За высоким бетонным забором песчаного цвета высились трамвайные пантографы, словно ржавые металлические грифоны.
– Тут что, трамваи ходят? – спросил Брутто, по-детски вжимаясь лицом в стекло.
– Неа, ну, он есть физически, но уже много лет бездействует.
– Как долго?
– Ни разу не слышал даже историй об этом.
– Никаких?
– Ну как-то ходила байка о кондукторе-призраке, говорят, он один в один на Харю похож!
– Харя?
– Да, это местный патологоанатом. Наш, правда, он вообще без работы сидит, тут редко кто умирает. Но, как бы, бывает.
– И что за история?
– Да так, говорят, дескать, если ты безбилетник, попал сюда незаконно, и ночью стоишь на остановке, то он подходит к тебе и высасывает душу.
– И ты веришь в это? – недоверчиво, но осторожно спросил Брутто. Ленни усмехнулся, похлопал себя по нагрудному карману и вытащил оттуда «счастливый билетик» с трамвая.
– А то, дураков нет!
Они поехали ещё дальше вглубь леса, который соприкасался с первой улицей. Именно там стояло то, что Ленни гордо назвал «Базой». По сути, это был обычный участок, как и сотни других, но жутко заброшенный, захламлённый и неухоженный. «Это типичная профессиональная болезнь», – успел подумать про себя Брутто. Стоматологи курят, наркологи колются, психиатрам не дают лицензию, если они не пытались пару раз покончить с собой, а у строителей дом – это одна большая свалка, где всё находится в перманентном состоянии хаоса и энтропии. Над всем этим скопищем безумных риманистических построек гордо возвышался садовый гном.
Брутто выполз из машины, манерно потягиваясь.
– Ну что, Ленни, накорми, напои, баньку затопи.
– Сейчас всё будет, братан!
Брутто по-царски ожидал на скамейке, покуривая, пока Корнелиус, Олег и Ленни встречали своего гостя на новой земле. Что-то отмечать – одна из сильнейших сторон загородной жизни. Получалось у них это чересчур ловко: дрова словно сами рубились, еда появлялась чуть ли не по щучьему велению на скатерти самобранки. А алкоголь разливался, словно Нил выходил из молочных берегов, прямо в бокалы, кубки и стаканы – каждому напитку своя тара.
Пока все вокруг копошились, внимание Брутто полностью захватил каменный мангал, из которого уже жадно торчал пламенный язык. Этот мангал был чуть ли не стародавним монолитным кромлехом. Основанием его выступали широкие массивные плиты, словно упёртые с какого-то дореволюционного кладбища. В центре возвышались множество крупных валунов, по велению судьбы добротно вставших друг на друга. В таком каменном устройстве, прямиком из бронзового века, можно было зажарить кого-нибудь целиком. Брутто подробно и с неприкрытым удовольствием осматривал сей мегалит и словами остановил вечно суетящегося Ленни.
