Собственно, по такой речке особенно и не разрыскаешься: расстояние между берегами, заросшими тяжёлыми, склонявшимися до водной глади ивами, редко превышало двадцать-тридцать метров, но Стасик, как официальный капитан судна, не мог позволить команде самостоятельно выбирать траекторию движения. «Река несложная, препятствия простые, но вода шуток не понимает. Приказы капитана выполняются быстро и точно, не обсуждаются, не оспариваются. Это главная заповедь водного туризма», – так вчера инструктировал группу Адмирал, он же папа Стасика Александр Витальевич. Команда в лице матроса Игоря Смирнова указания капитана лодки не оспаривала, поскольку имела в туристической иерархии квалификацию первохода-чайника и никак не могла сравниться с уровнем многоопытного водника, прошедшего в прошлом году на байдарке уральскую реку целой второй категории сложности.
В том первом своём походе Стас Кружков научился понимать команды «табань!», «ход!», «чалка слева!», «суши вёсла!» и по его завершении получил заслуженный удар веслом ниже спины, стоя на четвереньках над байдаркой: так с незапамятных времён проводился обряд посвящения в водники у покорителей горных и прочих рек. Посвящал Стасика опытный Адмирал всей многочисленной группы, включавшей и байдарку семейства Кружковых. Говорят, он когда-то ходил на катамаране-двойке далёкую и страшную Оку Саянскую и оттого был в турклубе «Веслоход» личностью заслуженной, если не сказать легендарной. Получить от Адмирала байдарочным веслом по ягодицам считалось делом почётным и перспективным в плане дальнейшего развития воднотуристической личности.
«Куда?! – отвлёкся от воспоминаний Стасик. – Под расчёску тащит! Уходи вправо!» Игорь грамотно добавил ход левым, притабанил правым, сделал несколько гребков, глянул вопросительно. «Хорош, суши», – успокоительно скомандовал капитан. Говоря по правде, от нижнего края «расчёски» – она же наклонившаяся к воде ель с острыми, тянувшимися вниз ветками – до лодки по высоте было никак не меньше двух метров и судно вполне могло пройти под ней без всякого аварийного риска, но, во-первых, «чайникам» в походе расслабляться не положено, а во-вторых, с правого берега смотрел на туристов пастух на лошади в окружении вышедших на водопой коров. Он тоже должен был понимать, что тут люди серьёзным и рискованным делом занимаются, не то что какие-нибудь пляжники с их бадминтоном и волейболом. Стасик, как учили, поднял приветственно руку. Пастух выбросил в воду докуренную папиросу, сплюнул, развернул лошадь и погнал скотину наверх: «Но! Пошли, шалавы!»
– Курить будем, когда станем взрослыми? – вспомнил давно назревший вопрос Стасик.
– Наверное, – пожал плечами Игорян. – Все курят.
Стасик хотел уточнить, что его мама не курит, но заметил, что байдарка родителей даёт отмашку веслом к песчаной косе левого берега. «Чалка влево!» – грозно взревел капитан, и салага-матрос хлопотливо заработал вёслами резиновой лодки, выделенной Игорю родителями для приобщения к водному туризму под руководством опытного семейства Кружковых.
* * *
На привальном песке отец Стасика устроил ребятам зачёт по разжиганию костра в походных условиях. Игорь сумел развести огонь с пятой спички, за что получил отметку «хорошо» в журнале наблюдений за юным водником, который то ли в шутку, то ли всерьёз вёл Стасиков папа, обещая представить наблюдения родителям Игорька по возвращении из четырёхдневного «каботажного плавания». Почему дядя Саша так назвал их поход, Игорь толком не уяснил, но раздувал костёр старательно, сняв с шеи мохеровый шарф, чтобы его концы не опалил огонь. За что тут же получил замечание от тёти Лены: «Ветрено сегодня, Игорь, надень обратно». Мама Стасика отвернулась повесить над костром котелок с водой для чая, а разгорячённый Прометей местного разлива убрал от греха подальше надоевший шарф назад за бревно, на котором сидели участники похода в ожидании обеда.
