Стать архитектором! - страница 19

Все произошло практически в одночасье – арест Спутника, рождение ребенка, преждевременное, на фоне стресса. Она осталась одна, деньги и квартира были конфискованы. Марша имела солидную подборку специальной литературы по строительству, редкие альбомы по искусству, привезенные из-за границы. Получилось так, что эти книги хранились в съемной квартире, куда они собирались в скором времени переехать, чтобы в своей доделать ремонт. В эту съемную квартиру она выписалась с ребенком из роддома, пробыв там максимально возможный срок. Ребенок был очень слаб, отказывался есть. Молоко стало пропадать. Марша разыскала знакомого художника и продала ему книги, почти за бесценок. На них удалось купить смеси. А как жалко было ребенка, который все время кричал, делая ротик скобочкой, Марша плакала рядом, не зная, чем помочь. Вызвала маму из Питера. Ей пришлось несколько дней улаживать дела с работой, и она не успела. Ребенок прожил только три недели. Сказался Маршин отрицательный резус-фактор. Вырабатывались антитела и вступали в конфликт с отцовскими. Мальчик родился живым, поскольку это произошло раньше времени. Количество антител к тому моменту еще не было критичным. Но его требовалось сразу лечить, делать переливания крови, а для этого у Марши не оставалось денег и, главное, не хватило жизненного опыта. Скрываясь на съемной квартире, не имея прописки, она не могла обращаться в детскую поликлинику. Все получилось ужасно! Ребенка надо хоронить, а для этого регистрировать. Вспоминать об этом не хватало никаких сил.

Любовь к Спутнику прошла, превратилась в пустоту. Марша сама попала в больницу, лечили стресс, депрессию, хроническую усталость. Родители нашли ее, неузнаваемую, с полным отсутствием жизненных сил. Привезли домой, в ее Питер, в ее комнату. Будто и не прошло семи лет. Льняные шторы, стены оклеены каким-то фактурным материалом, Марша уже и не помнила, откуда его взяла. Родители ничего не изменили. Комната получилась уютная и цельная, пространство было организовано грамотно. Она с удивлением это отметила, надо же, исключительно по интуиции делала.

Марша потихоньку пыталась жить. Ходила по городу, в музеи, гуляла в парках, смотрела на Неву со стороны Биржи – стрелка Васильевского острова, ее любимое место. Но прошлое не отступало, все было связано невидимыми нитями с архитектурой, Спутником и ребенком, которому при жизни она так и не успела дать имя, зарегистрировали Андреем, так же, как его отца. Когда она думала об этом, ей становилось страшно и горько. И Марша решила опять уехать. Родители уговаривали не поступать опрометчиво, боялись за ее физическое и моральное состояние. Но она уперлась и не соглашалась. Как-то вдруг в провинциальном городе нашлись знакомые, даже довольно близкие друзья. Родители созвонились с ними, что-то там обмозговали. Марша уже не стала спорить – тем более, что каких-то конкретных планов у нее не было.

– Пошли, Вермикуля, я молочка налью, – Марша пощекотала кота. Тот понимающе встал и вытянулся. – Как же тебя на самом деле зовут?

Марша вспомнила, что звала кота Барсиком, на это имя он никак не откликался, лениво реагировал на «кис-кис». Как-то она говорила по телефону с Антоном, дело было в выходной. Антон попросил Маршу зайти в понедельник с утра на стройку, проверить, какой привезли вермикулит для утепления чердака. Она переспросила: «Вермикулит? Я его и не видела никогда живьем». Антон сказал, что это нечто легкое, гранулированное, в мешках, а ее задача – записать марку, напечатанную на упаковке. Он беспокоился, привезут ли материал нужного качества. Во время этого разговора кот неожиданно встал со своего «тепленького» местечка, полез к Марше на колени и начал заглядывать в глаза. «Может твое имя Вермикулит или как-то созвучно ему?» – засмеялась Маша. Так и осталось это прозвище.