Если смотреть с этого ракурса, то да, мой вопрос звучал нелепо.
— Вчера как-то не до этого было, — предприняла неловкую попытку оправдаться.
— А сегодня, значит, до этого?
Его глаза предупреждающе сверкнули, я же неоднозначно повела плечом, слабо представляя, чем здесь можно парировать. Впрочем, похоже, и он приехал сюда не остротами мериться, перейдя сразу же к главному:
— Как твоё самочувствие? Есть какие-нибудь новости?
Вопрос прозвучал… жадно, я бы даже сказала фанатично, словно ответ на него был жизненно необходимым.
— Орлов, пожалуйста! — устало взмолилась, с трудом сдерживая себя от того, чтобы не зажать руки ладонями. Говорить с ним о возможной беременности я была абсолютно не готова.
Он замолчал, но запала не растерял. Откинул длинную чёлку назад, оттягивая момент и подбирая нужные слова, а потом вдруг махнул на всё рукой и спросил прямо в лоб:
— Аль, ты же понимаешь, что не сможешь вечно бегать от меня, рано или поздно нам придётся поговорить? Сейчас… или через восемь месяцев!
Вот же зараза, высчитал ещё!
Задумавшись над его словами, я покрутилась на офисном стуле из стороны в сторону, собирая в кучу все возможные доводы. Кончики пальцев буквально покалывало от желания схватиться за карандаш и набросать хоть какую-нибудь схему.
— Алькатрас…
— Не называй меня так, — поморщилась. — Мы же уже не дети, в конце концов.
— Вот и соверши взрослый поступок.
— Что значит "взрослый"?! — взорвалась я, дав волю чувствам. - Ты появляешься спустя полтора месяца, — начала загибать пальцы, — со своими “не могу больше, хочу быть с тобой”. А потом требуешь от меня каких-то решений. И это я не беру в расчёт всё, что было до этого, — пальцы сжались в кулак, которым очень хотелось постучать по его высокому лбу. — Вот и скажи, Лёша, где тут детский сад?!
— Прости. Виноват. Готов исправиться, — тут же рапортовал Орлов. Странно, что ещё честь не отдал.
Я аж поперхнулась.
— Ты издеваешься, что ли, надо мной?
— Да нет, — отрицательно покачал он головой, — скорее, ищу способы решения проблемы.
Мне только и оставалось, что возмущённо фыркнуть:
— Серьёзно?
Лёшка промолчал, при этом не отводя своего карего взгляда, впервые порождая во мне жгучую потребность отвернуться. Но я решила держаться до последнего и с вызовом уставилась на него. Так мы и играли в гляделки, пока Орлов таки не решился приоткрыть завесу тайны:
— Я не был уверен, что тебе это всё надо…
Я… охренела, едва не уронив челюсть на стол, но рот всё же приоткрыла — настолько была сильна степень моего удивления.
— Ты тогда так поспешно сбежала, — продолжил он свою невообразимую речь. — После той ночи в гостинице… ты пропала, даже на закрытии конференции не появилась. И я решил, что для тебя это очередной эпизод… как и предыдущие разы.
Дара речи я всё же лишилась, пришлось ущипнуть себя под столом за ляжку, дабы убедиться, что не сплю.
— А для тебя это нет, не эпизод?
— Ты всегда была особенным человеком в моей жизни.
От необходимости как-либо комментировать его слова меня спас желудок, неприлично громко заурчавший в самый неподходящий для этого момент.
Орлов нахмурился, а я поспешила скрыть неловкость, натянув полы пиджака в расчете хоть как-то заглушить это “безобразие”.
— Ты когда в последний раз ела? — по-деловому поинтересовался причина половины моих бед.
Про судьбу, что постигла мой многострадальный завтрак, упоминать я не стала, отделавшись неопределённым выражением лица.
