Видимо, сразу, как приедем домой, нужно будет купить ей телефон. Чтобы она смогла играть, снимать и монтировать.
Мои наблюдения за дочерью прервал Лукас, который крикнул, что скоро прибудем на место. А затем погудел в клаксон. Бонни вздрогнула, испугавшись, и ее каштановые кудряшки очень мило запрыгали по ее маленьким плечикам. Я взял ее за руку.
– Не бойся, Бонни. Я рядом с тобой. А это был такой специальный гудок, чтобы оповестить наших друзей на острове, что мы скоро будем на месте, – объяснил я ей.
Она нахмурила свой лобик и носик, а затем снова перевела внимание на телефон. Лишь изредка, смотря на меня и воду, иногда улыбаясь. Продолжая мычать и лепетать одни лишь ей известные звуки. Я всю дорогу старался ей не мешать, просто был рядом, присматривал и присматривался к ней, чтобы она не нервничала и не боялась. И привыкала ко мне, одним словом. А я просто пытался понять ее.
Что означают ее лепетания, к чему они относятся? Но пока в этом деле я был полным профаном. Надеюсь, что в дальнейшем разберёмся.
Я посмотрел вперёд и уже отчетливо видел наш главный пирс, на котором похоже кто-то был. Активно, словно маленькие таракашки, эти неугомонные суетились и бегали по пирсу. И я даже ни разу не сомневался, кто именно там толпится, наводя суету. Оторвался от разглядывания друзей, когда Бонни похлопала меня по руке и привалилась головой мне на руку, продолжив что-то монтировать.
Я так опешил и растерялся, что не сразу понял, что ее нужно приобнять, ведь такие особенные детки любят тактильные ощущения. Ей-богу, чуть не заревел белугой от трепета этого момента, обняв дочку и прижав к себе, даже прерывисто пару раз выдохнул. Чтобы точно не заплакать от большого и такого нового чувства разрастающегося внутри.
– Моя малышка, – прошептал ей в макушку, а затем поцеловал.
Она подняла на меня свои зелёные глазки и улыбнулась от уха до уха, вновь с полным доверием, прижимаясь ко мне.
– Любишь обнимашки, а? – спросил я, с такой же лучезарной улыбкой на лице.
– Дя-я-я. – громко и протяжно выговорила она.
И я снова растерялся. Впервые услышал так отчетливо ее звонкий и такой красивый голос. И впервые, хоть что-то более или менее понятное от неё.
Тут я просто не смог унять гордых пару слезинок, что образовались в моих глазах. Быстро их стёр и крепче прежнего обнял свою малышку. А затем присев на корточки рядом с ней, и поравнявшись с ней ростом, посмотрел в ее умные не по годам – такие же зелёные, как и у меня глаза.
– Бонни, послушай, я еще только учусь быть твоим папой. И возможно иногда я буду ошибаться. Ладно, я, скорее всего, буду много и часто ошибаться. Но я хочу, чтобы ты знала – для меня нет никого важнее тебя. И говори со мной всегда. Говори все что угодно. Только говори, хорошо?
Она смотрела на меня пока я говорил, и только успевала хлопать глазками, иногда теряя интерес и переключаясь на телефон. Но в конце, когда я ее взял за ручку и погладил ее ладошку, она присмотрелась ко мне.
– Ты ведь меня понимаешь? – с надеждой спросил я.
– Дя. – твёрдо сказала она с серьезным выражением лица.
– Вот и договорились, – облегченно сказал я, и в этот момент мы причалили. – Ну что, готова посмотреть на свой новый дом?
Она вскочила и стала быстро-быстро озираться вокруг. Телефон уже стал совсем неинтересен, и она о нем забыла. Тыкая пальцем на пирс и мямля:
– Тядя. Тядя. – не переставая повторять и тыкать в сторону пирса, лепетала она. И я расценил это слово, как «туда».
