– Вам спасибо, – поблагодарила Юля.
Я пожал ему руку:
– Это правда. Спасибо и Вам. Успехов и удачи!
Он поклонился, развернулся и направился к выходу. Как раз вошёл Антон. Целый и невредимый. Друг с интересом проводил взглядом путешественника, дождался, пока тот скроется из виду, подсел к нам.
– Кто это? – спросил он.
– Автограф просил, – сказала Юля.
– Ладно, не буду опошлять, – усмехнулся друг. – Кто знает, как он будет использовать бумажку и насколько её хватит.
Я скривился. Антон подался вперёд:
– Да ладно тебе. Короче, завтра в обед мы встречаемся с наружкой здесь. С половиной. Я ему типа симки дам.
– Данные наши увеличились? – спросил я.
– Думаю, да. Я дал им понять о нашем понимании, что они наружка. Они жирно намекнули о знании нас.
– Как намекнули? – поинтересовалась Юля.
– Знают, что я буду с вами.
Я переглянулся с Юлькой, затем мысль через глаза устремилась за окно на улицу. Там ездили машины, часто маршрутки, сновали пешеходы. Редкие из которых держали голову прямо.
– Мы тут, – толкнула меня в бок Юля.
Я покачал головой:
– Да я никуда не уходил. Стало быть, мы попали в поле наблюдения. С их возможностями, логично, они знают о нас больше, чем мы о них.
– Нам нечего скрывать, – хмыкнула Юля.
– Успели почистить историю браузера? – засмеялся Антон.
– Ну вот что с ним делать? – с показной сокрушённостью спросила меня Юля.
– Ничего. Пусть сам справляется. Главное, чтобы руки менял. Для равномерного развития, так сказать.
– О, Боже, – вздохнула любимая. – И ты туда же.
– И я тебя люблю.
– Ладно, – Антон встал. – Мне пора. Завтра встретимся.
Мы попрощались, затем допили кофе и пошли домой, вечер близости с предвкушением ждал нас.
Ничем не примечательное здание, на вид, полузаброшенное. Такие встречаются повсеместно в особо не жилых районах. Как правило, бывшие фабрики, производства, давно ставшие банкротами или перепроданные бессчётное число раз. Дешёвая аренда для микро-бизнеса, стартапов, однодневных фирм.
Кабинет прямого босса агентов располагался на втором этаже, напарник Первого тяжело поднялся по ступенькам мимо обшарпанных стен. Кое-где сохранилась надпись «лестница уводит от инфаркта». Такие наносились в семидесятые в поликлиниках. Второй не напрягал голову над её происхождением, тем не менее, каждый раз лозунг привлекал к себе внимание.
– Здласти, – услышал он.
Из-за спины прошмыгнула маленькая азиатка и скрылась за дверью в конце длинного коридора. Нелегалы. В данном случае, из Тайланда. Здесь, на этаже, и ночевали, и гигиеной занимались в импровизированном душе туалетной комнаты, и работали – шили одежду для фирменных бутиков. В Конторе их игнорировали, Второй вопросов не задавал. Не его дело.
Он открыл дверь, кабинет встретил единственным столом и двумя стульями. На одном сидел Босс, по виду давно пенсионер, но только для несведущих о нём людей. Выглядел моложе, чем был на самом деле, правда, сколько ему лет никто не знал, может, шестьдесят, может, больше. Глаза выдавали острый ум и ясность мышления, тело, даже в неподвижном положении, говорило о сохранении подвижности и живости.
Второй молча сел. Босс молчал. Было правило, согласно которому входишь молча, ждёшь команды, докладываешь, молча уходишь. В ожидании Второй разглядывал стол, на котором лежал планшет и кнопочный телефон «Nokia 8800» в титановом корпусе. Сам предмет мебели ранее был обыкновенной школьной партой. Очевидно, стоял последним в классе в конце 80-х. начале 90-х. Классические надписи типа «если ты не голубой, нарисуй вагон другой» и высокохудожественные рисунки от вполне безвинных до категории старше восемнадцати.
