– Вот, – протянул листок Алик.
Карина Львовна посмотрела – всё верно! Жаль, не засекла время. Конечно, он думал намного дольше, чем она сама, но всё-таки здорово справился с заданием.
– Хорошо, – только и сказала вслух Карина Львовна.
– Извиняюсь, мне пора, – Алик поглядел на наручные часы.
– Понимаю, бизнес! – согласилась Карина Львовна. – Я надеюсь, ты будешь почаще заходить к нам?
– С удовольствием! Я очень был рад познакомиться с вами, Карина Львовна! Столько слышал о вас от Лины, а теперь, как говорится, воочию убедился! До свидания!
– До свидания!
Едва за гостем захлопнулась дверь, Карина Львовна изучающе посмотрела на дочь.
– Что ты на меня так смотришь?
– Однако повзрослела ты у меня. Даже неожиданно как-то. А знаешь, что я тебе скажу?
– Что?
– Честно говоря, я бы была рада видеть этого Алика своим зятем! Эвелина залилась краской.
– Ну, чего ты краснеешь? Всё нормально, всё правильно. Он порядочный человек: и воспитан, и образован в меру. Я понимаю, что об этом не думаешь пока, но хочу отметить тебе, что я была бы не против его кандидатуры. И чай у него замечательный!
Эвелина поглядела на маму, такой довольной она её не видела очень давно. С тех самых пор, как началась судебная тяжба о защите чести и достоинства доцента Липутиной.
– Ты, в самом деле, так думаешь, мама?
– Конечно! Разве я когда притворялась? Кстати, а каковы доходы у менеджера, ты не знаешь?
– Не знаю, мне это неинтересно.
– Ничего другого от тебя ожидать и не стоило. Хотя, ты конечно права: главное, чтобы человек был хороший, – смягчилась Карина Львовна. Трёхкомнатная квартира сама за себя говорит, – а он не был женат?
– Разве это имеет значение?
– Так до сих пор ты не узнала? А не стоило ли поинтересоваться?
– Как будто нам больше не о чем разговаривать! Мама, ты рассуждаешь как старуха.
– Я и есть старуха, – обиженно проскрипела Карина Львовна и устало опустилась в кресло. – Принеси, пожалуйста, мою чашку из кухни! Я допью свой чай.
– Вот твоя чашка, мама. Я пошла заниматься.
– Постой, не торопись! Мы так редко общаемся! Присядь радом, поговорим.
– О чём? – отвлечённо спросила Эвелина.
– Как о чём? Нам уже не о чем поговорить? Вот о чём вы разговариваете с Аликом?
– Тебе это неинтересно.
– Почему? – недоумевала Карина Львовна.
– Ну, разве тебе любопытно «Познание воли» Шопенгауэра?
– И это всё?
– Почему всё? Можно и больше. Например: субстанциальная концепция Карла Густава Юнга!
– А что это за концепция такая? – решила проявить интерес Карина Львовна.
– Ох, – тяжело вздохнула дочка, словно ей предстоял тяжёлый разговор с непробиваемым оппонентом, – ты слышала, мама, слово комплекс?
– Смотря, какой комплекс!
– Комплекс маленького человека, Наполеона и так далее.
– Комплексы неполноценности?
– Примерно, хотя и не точно.
– Так их придумал Юнг? – поразилась Карина Львовна. Она считала автором Фрейда.
– Не придумал, а ввёл понятие. Это разные вещи, мама.
– Действительно, у вас очень интересные темы для разговора, вот только…
– Что только? Договаривай.
– А то, что Алик знает и ещё кое-то, не то, что некоторые с их однобоким мышлением! – Карина Львовна захотела спровоцировать дочку. Пусть она разозлится, сорвётся, накричит! Пусть станет прежней Линочкой, а то ведёт себя отрешённо и пугающе, как царевна Несмеяна.
– Мама, – устало, с незначительной ноткой раздражения, произнесла Эвелина, – ты отнимаешь у меня время. Мне надо заниматься.
