– Есть и такие личности, что считают психическое заболевание романтичной аурой, отличающей индивида от простых смертных. Они почему-то полагают, что признание их психбольными даст им неизведанное, недоступное другим, понимание мира. Вот из таких, чаще всего, появляются наркоманы! Иначе не ясно, зачем человеку преодолевать дополнительный барьер страха перед уколом? А посему, Рим, следует внимательнее относиться к симулянтам и распознавать причину их притворства!
– Я думаю, что конечно, симулянтов не стоит лечить по общепринятой методике, – осторожно вставил словечко Любимов.
– Послушай! – Дулина прижала костлявую ладонь к своей груди. – Мне вовсе неинтересно, об чём таком ты подумал! Ведь я тебя наскрозь вижу, опять за своё?
– Евгения Евгеньевна, я только хотел у вас проконсультироваться по поводу методик распознавания и доказательств симуляции.
– Ты окончил институт? – неожиданно задала вопрос Дулина.
– Да, но ведь у вас – опыт.
– Ещё раз спрашиваю: закончил?
– Да.
– А чему учат в медицинском?
– Теории, – тотчас нашёлся Рим.
– Ри-им, – протянула Евгения Евгеньевна, уверенно пробарабанив дробь по столу своими тонкими и длинными пальцами. – Вот был бы ты моим сыном, ей Богу, сдёрнула бы с тебя штаны, да задала бы ремешка!
Рим глуповато улыбнулся в ответ.
– А знаешь, почему?
Молодой учёный неуверенно пожал плечами.
– Да потому, что ты уже аспирант, а до сих пор ничего не понял! Ведь ты учишь студентов, а чему, позволь тебя спросить? Теории? Этому абстрактному понятию? – Дулина, устало вздохнув, откинулась на спинку кресла. – Вот откуда появляются недалёкие врачи!
– Но ведь практику в институте получить попросту невозможно! Когда успеть, при таком объёме учебного материала – человек изучается от каждого бугорка на косточке до самой мелкой клеточки мозга?
– Спинного, – продолжила лечпроф. – Даже не всего спинного, а именно его крестцово-тазового отдела! Именно им ты учишь думать!
– А как же тогда? – искренне удивился Рим. Ему уже не казалась беседа бесполезной. Мысли этой непонятной, грубой и бесцеремонной женщины всерьёз заинтересовали его. Никак не ожидалось в этом солдафоне в юбке обнаружить признаки здравого смысла.
– А ты возьми стул, – Дулина указала на одно из кресел в кабинете, стоящих у стены, – и присядь поближе.
Что ж, какое-то подобие примирения всё же состоялось, Рим с энтузиазмом подхватил кресло и уселся напротив лечпрофа. И то верно, в ногах правды нет!
– Сколько слоев в коре головного мозга?
– Шесть, – недоумённо ответил Рим, ожидая очередного подвоха.
– Верно! А какие из них самые ценные?
– Странный вопрос, – отметил экзаменуемый.
– Странный для того, кто мыслит спинным мозгом! Для психиатра – какой слой важнее?
– Можешь не отвечать! Закрой рот, пожалуйста, не-то какую-нибудь глупость сморозишь!
Рим прикрыл губы ладонью.
– Именно тот слой, где происходят ассоциативные связи, где циркулирует информация и отделяется главное от второстепенного! А какой это слой? Что я сейчас скажу?
– Берите литературу и читайте, – заученно повторил излюбленную преподавательскую фразу аспирант.
– Вот!!! Вот, вот и вот!!!
Рим отпрянул от неожиданности.
– Ты ведь по нескольку раз на дню повторяешь это! А?
– В общем-то, да.
– Так теперь скажи мне, чему учат в мединституте?
– Самостоятельно добывать информацию, использовать знания и опыт предшественников, – скороговоркой ответил Рим.
Бурные рукоплескания прервали ход его мысли.
