В итоге народные газеты и видеоканалы в интернете так раздули ситуацию, превратив меня в террориста, угрожающего жизни общества, что за мной как за лидером движения «Стеклоп» открыли слежку. И я сам уже даже не мог продолжать бить стекла. Мое лицо пестрило везде, во всех пабликах, группах, журналах, на всех видеохостингах и даже на стенах города. Мое лицо узнавал каждый охранник и контролировал каждый мой шаг, куда бы я ни зашел.
Как же мне возможно было реализовать свои амбиции? Я мог только лишь в интернете в красках рассказывать, как правильно бить стекла, и как фотографировать на своих уже созданных примерах. Я облизывал словесно каждое действие. Я считал, что даже шрам от пореза стекла, случайный, это не уродство, это достоинство его владельца, своего рода метка действия, метка того, что ты реально живешь, существуешь, дышишь и развиваешься, адаптируясь к этому жестокому и несправедливому миру, где господствует монополистическое государство, и не осталось ничего человеческого и душевного. Главное конечно, не переусердствовать, и применять все мои советы и указания, тогда все будет чин-чинарем. Мое мнение.
Тех ребят, кто именно фанател, как больной от этого всего, я недолюбливал, если честно. Они получали кайф от порезов, от боли, от опасности. Самое битье стекол для таких личностей было вторым планом. Я не приветствовал бессмысленные хаотичные действия, без подготовки. И таких людей я никогда не ставил в пример, сколько бы они не просились и не унижались передо мной. Не нужно людям адекватным знать такие эпизоды, так будет меньше последователей глупостям. Переубеждать таких фанатиков я тоже не брался, так как это забрало бы еще больше времени и сил у меня, так как переубедить таких людей невозможно. Наверное, это единственное побочное явление моего движения. Побитые стекла можно восстановить без проблем, а вот побитую психику людей уже не восстановить. Во всяком случае, я сам не брался, и своим никому не советовал выступать в роли доктора. Сложнее это, пусть прирожденные специалисты занимаются этим, если есть вообще такие.
Сложившаяся ситуация внесла некоторые коррективы, конечно, в мою деятельность. Так как бить стекла мне не представлялось возможным, я больше работал в сети. Готовил посты, отвечал на комментарии, да и просто общался. Все оставшееся время я стал посвящать Каролине. Я думал о ней каждый день. Просыпаюсь утром, и пишу любимой:
– «Доброе утро!».
Ежеминутно мечтаю о встречи с ней. И сразу после уроков бегу к ее дому, чтобы увидеть ее бесподобные глаза цвета неба. Я стал более нежный, добрый, мечтательный, меньше общался с друзьями, хотя я так не считал, так они мне твердили. Мне казалось, что я переписываюсь с ними каждый день, и почти каждый день их вижу, даже совета иногда спрашиваю в нашем чатике. Никуда я не бросал их. Просто моя жизнь приобрела новые краски и стала перетекать в другое русло. Теперь приходя домой после учебы, я торопился встретить свою подругу. Я был окрылен ею, своим новым увлечением, более важным и серьезным, как мне тогда казалось. И по этой причине, движение «Стеклоп» стало терять свою силу со временем. Лидер был занят, и вместо него не было человека, кто мог бы продолжить дальше так же решительно собирать людей. Запугивание со стороны правохранительных органов и СМИ проходило все с большей окраской, последователей движения становилось все меньше. Но меня если честно, это уже не беспокоило настолько сильно, как раньше.
