Часам к пяти на территорию Сказочного Городка въехало десятка полтора автомобилей со съемочными группами нескольких городских телестудий. Телевизионщиков собственной персоной встречал Карл Мегенбург вместе со свитой помощников. Мегенбург лично руководил расстановкой стационарных телекамер в наиболее выгодных с его точки зрения местах, чтобы получился максимально грамотно снятый репортаж небывалого по масштабности и красочности Праздника.
К тому моменту в Большой Бире скопилось уже несколько тысяч доверчивых легкомысленных доноров и вовсю работало подавляющее большинство аттракционов-аннигиляторов. Ключевые аттракционы, призванные сыграть главную роль в предстоящей операции, пока не работали. В частности, Большой Хоумах еще не был активизирован, но, примерно, через три с половиной часа с «Золотого Шершня» команда Мегенбурга ожидала поступления сигнала начала активации. Все они страшно устали притворяться походить на людей и поэтому ждали поступления сигнала с огромным нетерпением. Внешне это, кстати, выражалось очень неприятно и даже немного страшновато.
Так, например, Ирина Сергеевна Миролюбова вместе с талантливым, но продажным журналистом Димой Цуккерманном, внимательно слушавшая подробный пересказ Мегенбурга сценария Праздника, не отрывавшая при этом глаз от вдохновенного лица рассказчика, при словах последнего, которые он произносил почти взахлёб: «…И после того, как согласно традиции собравшиеся люди трижды подряд хором позовут: „Де-душ-ка Мо-роз-з!!!“, пройдет небольшая томительная пауза, и тогда раздадутся шаги, сотрясающие Землю-ю-ю!!!..», вдруг увидела, что обычно серые невыразительные или скорее невозмутимые глаза его вдруг вспыхнули ослепительно ярким янтарным блеском, как у крокодила ночью. И зав. отделом культуры пронзительно вскрикнула, неожиданно прервав, тем самым, увлекательный рассказ. Мегенбург смутился, предательский янтарный блеск в его глазах погас, он коротко промямлил:
– В общем, Вы сами все увидите – Вашим гидом будет Литтбарски! – развернулся к Миролюбовой и Цуккерманну спиной, и быстро зашагал прочь вместе со всей своей свитой куда-то в сторону Елки (Большого Хоумаха).
Оставшиеся в одиночестве глава городской культуры и журналист растерянно смотрели им вслед.
– Что с тобой случилось, Ира?! – обеспокоенно и удивленно спросил Цуккерманн.
– Мне почудилась престраннейшая штука, Дима! – доверительно сказала Ирина Сергеевна и, порывисто схватив Диму за руку, прошептала: – Я страшно испугалась сейчас, Дима!
– Но – чего?! – он был тронут искренностью Ирины Сергеевны, а ее неожиданное порывистое прикосновение доставило ему настоящее наслаждение (последний раз Дима спал с женщиной около пяти месяцев назад, так как «постоянно уставал, как собака на работе»), и он совсем другими словами посмотрел на Ирину Сергеевну, чьи щеки нежно раскраснелись на ядреном декабрьском морозце, а голубые глаза… А вот в глазах стоял и не таял страх, и Дима подчеркнуто не отпуская руки девушки еще раз проникновенно спросил:
– Чего Вы так испугались, Ира?
– А Вы разве ничего сейчас не заметили?!
– Если бы я знал – что, то обязательно бы заметил! – честно ответил Дима, пытаясь перевести разговор на шутку и поднять тем самым загрустившей Ирине Сергеевне настроение.
– Ладно, проехали! – Ирина Сергеевна мило улыбнулась Диме и, ловко взяв его под локоть, предложила: – Может, превратимся на полчаса в обыкновенных отдыхающих?!
