Такая странная идея о названии нового городского проспекта пришла в голову кому-то из отдела архитектуры городской администрации, а кому точно – не сумели выяснить, в том числе и дотошные журналисты из газеты «Свет в конце тоннеля», взявшиеся однажды, от нечего делать, за журналистское расследование на эту любопытную тему. Правда, им удалось установить один необычный факт в туманной истории рождения столь неактуального и несовременного наименования проспекта – якобы на бронзовой мемориальной доске, прикрепленной к стене дома под номером один на Проспекте Ашурбаннипала, под современной цифрой и буквами появились клинописные знаки, очень сильно смахивавшие на знаменитую клинопись древнего Аккада.
Богатуров краем уха услышал эту историю от одного своего приятеля с журфака – будто первыми клинопись на бронзовой доске увидели две ушлые подвыпившие сотрудницы отдела уголовной хроники «Света в конце тоннеля» – Марина и Лариса. И затем, через несколько дней, каким-то непостижимым образом, им удалось найти на «Кафедре Востоковедения» местного университета одного дряхлого старичка-боровичка-пенсионера, продолжавшего вести на означенной кафедре почасовые занятия, который согласился потащиться с ними через весь город, чтобы прочитать своими подслеповатыми глазами загадочные надписи на памятной бронзовой доске. Старичок-боровичок щурился на клинописные знаки и шевелил дряблыми губами минут пять, а затем огорошил журналисток заявлением, что непонятные знаки, выгравированные ниже букв кириллицы, полностью идентичны древнеаккадской клинописи и в переводе на русский язык означают: «возвеселивший сердце Бога Мардука». Богатурова во всей этой туманной полупридуманной истории заинтересовало лишь одно обстоятельство – Проспект Ашурбаннипала проходил мимо знаменитого мрачной славой квартала недостроенных и брошенных пару десятков лет назад нескольких многоэтажек, известных в городе под названием Лабиринт Замороженных Строек.
Сейчас Слава, оставшийся в силу определенных обстоятельств один, неторопливо брел по направлению к Проспекту Ашурбаннипала, на котором и находился недавно сданный в эксплуатацию ресторан «Зодиак». Там, на ступеньках входа в «Зодиак» он договорился встретиться в семь вечера с Андрюхой и другими одногруппниками. А пока ему доставляло удовольствие неспешно шагать по празднично украшенным городским улицам и наслаждаться великолепной, почти сказочной погодой и ощущать в правом кармане куртки новенькую хрустящую тысячерублевую бумажку, «на всякий случай» оставленную ему умным и предупредительным Андрюхой Малышевым. И вследствие того, что Слава сделался обладателем вполне солидного по студенческим меркам капитала, он, честно говоря, подумывал сейчас о том – позвонить ему или не позвонить той смазливенькой маленькой блондиночке Юле (как ни странно!) с матфака, которая так неожиданно нашла его по телефону в общежитии и пригласила вместе отпраздновать встречу Нового Года именно в кафе «Зодиак». Слава познакомился с ней месяц назад на общеуниверситетской дискотеке, сплясал пару каких-то танцев, и они обменялись телефонами (у Юли номер телефона оказался домашним). Вскоре началась сессия, и Слава про Юлю (про эту Юлю) забыл. Но совсем немного подумав, он твердо решил встречать Новый Год без нее.
Это решение он принял в ту минуту, когда вышел на относительно темный по сравнению с центральными районами города, тротуар Проспекта Ашурбаннипала. Занятый размышлениями о женщинах, он ступил на асфальт искомого проспекта совершенно незаметно для себя. Ему моментально пришло на ум сравнение, что он попал из ярко освещенной уютной залы, полной народа, в заднюю темную комнату, где таинственная темнота неприятно сочеталась с пустотой и тишиной.
