такое повториться, я поставлю камеры в раздевалки, лишу всех зарплаты на неделю. А
сейчас все за работу.
С этими словами он ушел.
– Если у нас завелся вор, то мы его все равно поймаем, и тогда уж ему не поздоровится,–
сказала Мира и все, кроме Киры, вышли.
– Спасибо тебе, – обратилась я к ней через некоторое время.
– Ерунда. Не люблю, когда несправедливо кого–то обвиняют. Да и держу пари, Тамара
сама эти деньги потеряла, а пытается свалить вину на других.
Я была поражена ее поступком. Никогда бы не подумала, что встречу здесь человека с
таким развитым чувством справедливости. Хотя, если подумать, то я их раньше и не
встречала совсем. Я думала, что в таких местах все недалекие, меркантильные и
~ 19 ~
эгоистичные люди. Я ошибалась, и до меня стало доходить, что не только в этом. Почему я
всегда была настолько категорична? Почему считала, что не все так просто, как меня учили
в школе. Это было сложно для меня, осознать, что мир не состоит из черного и белого, из
плохих и хороших. Как помимо основных цветов существуют еще и оттенки, так и в людях
есть разные положительные и отрицательные качества. Но это понимаешь не сразу.
Думаешь, что в храме ты встретишь только святых, а в борделе только грешников, а на деле
все совсем не так. Так люди хотят видеть жизнь, но от этого она не станет такой.
Я всегда так многого лишала себя, лишь потому, что кто–то мог бы меня осудить. И так к
этому привыкла, что уже принимала это за неизбежность. Но как здесь меня могли осудить
люди, которые сами достойны порицания.
После этого случая я по–другому стала относиться к Кире. Я почувствовала какую–то
частичку тепла в этом клубе искусственных огней. Я не стала ей доверять, не решила
сознаться, по какой причине я здесь, но мне стало легче, что все–таки все нет уж здесь
паршиво.
С другими девушками ситуация складывалась немного по–другому. С некоторыми я сразу
нашла общий язык, но таких было меньшинство. Другие либо вообще, казалось, не
замечали моего присутствия, либо общались со мной лишь по необходимости. И меня бы
совершенно не волновала эта ситуация, если бы не тот факт, что я ничего еще не узнала о
своей сестре. Совершенно ничего.
Я не знала, как подступиться к этому. Между тем от Киры так и не было вестей. Но по
какой–то непонятной причине мне стало как–то спокойнее. Да и навлекать на себя страшные
мысли просто не было времени. Вот уж действительно, когда человек занят делом, ему
некогда выдумывать всякие нелепости, а занятость – лучшее лекарство для неспокойной
души. Хотя мне кажется, что это было еще и интуитивное чувство, что сейчас она находится
вне опасности. Сейчас я понимала, что пойти в клуб работать было правильным решением.
Если бы я сидела дома, то извелась бы, а так я хоть ничего и не узнала, но зато так уставала,
что даже переживать не было сил.
Но каждый раз, падая в изнеможении на кровать, перед тем, как погрузиться в тяжелый
сон, я корила себя, что еще один день потерян, и я снова ничего не узнала.
Я снова оказалась в той ситуации, в которой оказываются подростки, переходящие в
среднюю школу. Нужно заново отстаивать свое право на место под солнцем и место в
жизни. Когда–то этот этап в моей жизни уже происходил. В то время я была очень
замкнутой и нелюдимой. Мне хотелось отгородиться от мира и не вступать с ним в контакт.
Я предпочитала проводить время за просмотром фильмов или за рисованием. И сейчас я
