Стенка на стенку. Казанский феномен подростковых группировок - страница 14

Надо было что-то срочно предпринимать. Но что могли мы сделать? Позвонили отцу, попросили, чтобы он обязательно забрал сына – хотя бы на выходные дни. Отец приехал в субботу, к концу занятий. Наиля в интернате уже не было. Он убежал еще утром…

Все эти дни меня мучил один вопрос: откуда такая немыслимая жестокость к собственному ребенку? Ведь не пьяницы – нормальные, здоровые люди и по характеру не злые. На работе пользуются уважением.

Как это ни странно, они объяснили свой отказ от сына… заботой о его благе. Мать заявила, что не может дать сыну надлежащего воспитания одна и потому возьмет его только тогда, когда домой вернется отец. Отец не решался поселить его в комнате без удобств, где жил с новой женой, полагая, что у матери мальчику будет лучше…

Если разобраться, отец с матерью никогда особо не заботились о сыне. В интернате мне сообщили поразительный факт: за содержание ребенка родители платили лишь в первом классе. Не дождавшись денег впоследствии, районный отдел народного образования был вынужден погасить их долг в сумме 546 рублей за счет государственного бюджета. Впрочем, отца в этом вряд ли обвинишь – он платил алименты. Правда, это была не слишком большая сумма. Много ли может дать сыну рабочий охраны, если сам получает немногим больше ста рублей в месяц? Но как оказался на этой должности человек с высшим образованием? Кстати, маленькая зарплата не помешала ему купить собственный автомобиль…

Во веки веков детям отдавали последний кусок хлеба. И в этом – важнейший нравственный закон: старшие заботятся о младших, сильные – о слабых. Ведь дети не могут жить без нас. Их надо кормить, одевать. Но еще больше, чем в хлебе насущном, они нуждаются в материнской ласке, отцовском участии.

И разве в наш век благоустроенных квартир и собственных автомобилей жизнь стала строиться по другим законам? Или меньше люди стали любить своих детей?..

…Наиль вернулся в интернат сам. Видимо, понял, что именно в интернате он нашел людей, которым нужен.

А вскоре за ним приехала мать и забрала домой. Что заставило ее сделать это? Скорее всего, сила общественного мнения – ведь о трагедии сына узнали на работе, в жилищном кооперативе.

Выходит, зря сомневался Наиль в том, что ему помогут. Чужие люди разделили с ним горе, доказали, что не может быть такого, чтобы человек был никому не нужен, вернули ему веру в добро. Без этой веры жить нельзя.

Только вряд ли пройдет для него бесследно эта беда, вряд ли уйдет из памяти холод в глазах матери. Слишком недетские невзгоды выпали на его долю в одиннадцать лет…

Я рассказала эту горькую историю на одном из родительских собраний. Надо было видеть, как были возмущены мои собеседники бездушием родителей Наиля. Они требовали сурово наказать их. Ведь это они украли у сына светлый безмятежный мир детства.

Но, к сожалению, за эту кражу к суду не привлекают. Даже подлинных имен я назвать не могу – во имя мальчика.

Трагедия сына останется на их совести. И наверняка настанет в их жизни день, когда они горько пожалеют о случившемся. И это будет для них самый страшный суд.

Любовь Агеева

Вечерняя Казань, 3 марта 1980 года

Родительский всеобуч

В восьмой школе был выпускной вечер. Девочки в белоснежных платьях и необыкновенно галантные мальчики кружились в вальсе.

Илья Г., бывший ученик этой школы, на вечер опоздал, пришел к самому концу. С ним был его товарищ Павел П. В общее веселье они не включились, а уединились с Ильдаром Г. и втроем вели о чем-то тихий разговор.