– Ты что, к мостовой примерз? – раздался окрик Берты.
Пока он глазел на пироги, даже не заметил, как далеко ушли неутомимые вурдалаки. Сейчас за ними увивался мальчуган, в латанной женской кофте, коротких штанах, едва прикрывавших его острые колени, и разбитых башмаках, подвязанных бечевкой.
– Пенни, сэр!
Поначалу они решили его игнорировать. Подай одному – и слетится целая стая попрошаек, которая вцепится в сердобольного дарителя, как грифы в еще живого буйвола. Но мальчишка не отставал.
– Для моей ма! Она сильно хворает!
– Прочь! – Фанни замахнулся на него тростью, но Берта перехватила ее в воздухе, выдернула из рук, сломала о фонарь, швырнула обломки на дорогу и все это не меняя невозмутимого выражения лица.
А мальчишка так и плелся вслед за ними.
Мистер Стивенс был наслышан о трюках лондонских нищих. Какие только типы среди не попадались! И калеки всех мастей в лучших традициях Брейгеля, и ветераны Крымской кампании, причем настолько молодые, что в армию они записались не иначе как в три года, и моряки, потерпевшие кораблекрушение – судя по запаху, в чане с ромом, – и попрошайки, едва ползущие от голода, но резво спешащие в паб, как только насобирают достаточно медяков.
Да и дети не отставали от взрослых. Любимым трюком маленьких мошенников было уронить коробок спичек в лужу и, давясь рыданиями, рассказывать прохожим, какую трепку им зададут дома. Кто-нибудь обязательно возместит горе-продавцу потерю товара, причем втрое против его стоимости. А хитрое дитя соберет спички и пойдет ловить простаков в другом переулке.
Но хотя мистер Стивенс и вознамерился проявить силу духа, мальчишку было жалко. Просто по-человечески. Уж слишком печально он моргал белесыми ресницами и тер золотушные щеки. Может, и правда не врет?
– Подожди, я сейчас, – и Уолтер зашарил по карманам, вспоминая, куда сунул кошелек.
– Все-таки поощряете тунеядство, – неодобрительно вздохнул вампир. – Ну ладно, посмотрим, что тут у вас.
Уолтер едва не запнулся, когда он вытащил из рукава два кошелька – из черного бархата в форме ракушки и потертый кожаный, хорошо Уолтеру знакомый. Судя по тому, как затрепетали ноздри Берты, владелица первого кошелька тоже нашлась. Невозмутимо улыбаясь, Фанни открыл его кошелек и осторожно, двумя пальцами, будто из вороха раскаленных углей, вытащил несколько бронзовых монет. Бросил их мальчишке, а кошельки запихнул обратно в рукав.
– Лови, малыш, на опиум хватит.
– Моя ма взаправду больна, сэр, – попрошайка посмотрел на него с укором.
– Угу, а я архиепископ Кентерберийский.
Уолтер и Берта переглянулись.
– Давай так – сначала ты подержишь его за руки, а я надаю ему оплеух. Потом поменяемся местами, – предложила вампирша.
– Отличная мысль!
– Не торопитесь, – наглая усмешка как пристала к лицу вампира, так до сих пор и не отклеилась. – Вон, видите того господина, который смотрит с такой неприязнью, словно вы обесчестили его сестру? Все потому, что не доискался вашего кошелька.
Упомянутый господин в непримечательном костюме действительно казался разочарованным донельзя. Но как только Уолтер встретился с ним глазами, он тотчас развернулся и начал изучать витрину бакалеи.
– Про бертин кошелек я вообще молчу, там сплошь золото и ассигнации. Карманники это чуют, как кошки валерьянку.
– Ну, а что мне делать, если все полезные монеты сплошь из серебра?
– Да никто тебя не винит. Такая уж у нас судьба. В восемнадцатом веке, кстати, еще хуже было. Пытаешься расплатиться с извозчиком золотой монетой, а тот цап тебя за рукав и ну орать: «Фальшивомонетчика поймал!» Щедрость-то всегда кажется подозрительной.
