Она неожиданно замолчала, закусив нижнюю губу, видно думая говорить или не стоит пока.
– Только что? – подтолкнула её решительно Райс, боясь, как бы вековуха не передумала раскрывать какую-то интересную тайну, которая наконец-то поможет ей со всем с этим разобраться.
– Только это редко кончается добром, – выдавила из себя седая Матёрая, потупив взгляд и помрачнев.
– Да объясни ты толком, – чуть ли не в приказном тоне потребовала уже перепуганная не на шутку дочь царская, которой тут же пришла в голову леденящая душу догадка, – мы жертвы для Троицы?
Матёрая Терема заметно вздрогнула, засуетилась и в раз исказилась лицом. По её кислому виду Райс поняла, что угадала. Рыжие волосы мгновенно встали дыбом, ком в горле перехватил дыхание, но Мать Медведица не дала ей кинуться в панику, успев взять себя в руки и порождая надежду, ответила:
– Не всегда, девонька. Коли вас выбирает один из Троицы, то да. Это жертва. Ни разу на моей памяти такие в свет не выбирались. Но тебя и Апити сразу двое выбрали, потому у вас есть шанс что выживите и станете такие же как мы «особые». Нашему «меченому» клану пополнение.
Райс от этих слов аж на четвереньки с живота подпрыгнула, забыв про панику и собственные похороны.
– Кто нас выбрал, Мать Медведица?
Та пожала узкими плечиками, отвернулась в сторону, но все же ответила:
– Тебя призвал сам Вал вседержитель да Мать Сыра Земля. Притом Святая Вода не препятствовала. Вроде бы как тоже был не против. А Апити твою, та же Мать Сыра Земля и Святая Вода затребовали, и Вал Вседержитель против не высказался, хоть призывом своим и не о благоденствовал. Но о тройном призыве я даже не слышала никогда. Вроде как может быть, но не бывало никогда.
– Мама знала про это? – поинтересовалась насторожено дева.
– А то, – призналась, не раздумывая вековуха, – мы с ней почитай всю ночь на пару ревели. Она тебя жалея. Я её.
– И как это происходит? – спросила Райс после долгой паузы раздумий.
– Что происходит?
– Ну, выбор.
Матёрая замолкла, уставившись на деву, будто опешила от её вопроса, а затем резко помрачнев сказала, как отрезала:
– Не надобно тебе знать этого. По крайней мере, не теперь, пока числишься на кругах.
– Расскажи, что можешь, – умоляла ярица.
– Про что?
– Да хоть про что. Коль про выбор не можешь, расскажи про круги. Какие они?
Мать Медведица губами пошамкала что-то обдумывая и начала излагать сжато и уклончиво:
– Ну, первые – это и не испытания вовсе. Так баловство почитай. Подготовка на будущее, но для всех обязательная. Чистят разум с телом да на крепость пробуют. Коль пройдёшь – значит годная для настоящих испытаний. Подготовка эта проходит долго и муторно. Ни на один год тут засиживаются такие быстрые как вы. А вот сами испытания скорые и смертельно опасные. При этом кто-то жертвует разумом, лишаясь его напрочь. Кто-то калечится телом, становясь уродом, а кто-то и с самой жизнью прощается.
Мать Медведица вроде как закончила рассказ, уставившись пустым взглядом в бревенчатую стену, а по спине у Райс дорожка холодного пота побежала. Молчали обе. Каждая думала о чём-то о своём.
– Зачем ты рассказала мне всё это? – нежданно-негаданно потребовала ответа царская дочь, да ещё с гонором, будто это ни она заставила говорить, – до этого у меня хоть теплилась надежда, виделась цель впереди. Хоть придуманная, но цель. Ради которой я терпела и пересиливала, а теперь?
