Чуть ли не каждый день, встречая на своём пути те или иные препятствия, путники делали для себя всё новые и новые открытия. Молодые люди выехали в голые степи не встречая ни одной живой души на своём пути, и только на третий день, когда горе путешественники уже изнемогая от жажды ковыляли по безводной высохшей травяной пустыне их окружил небольшой конный отряд саков,15 смотревший на четвёрку горцев выпученными от удивления глазами толи как на самоубийц, толи как на невиданных дураков, решившихся на безрассудный поступок.
Получив объяснение от четвёрки молокососов, саки сначала долго смеялись, потом всё же напоили их какой-то кислой дрянью, от которой в голове у путников «захорошело» и отвели в своё стойбище.
Четвёрка, не зная ни нравов степняков, ни их обычаев, хоть с трудом, но всё же понимала их язык. Гостеприимный и обходительный приём хозяев, даже поначалу как-то шокировал, но Гнур с Уйбаром быстро освоившись стали воспринимать всё как само собой разумеющееся, лишь обескураженные Асаргад с Эбаром чувствовали себя крайне скованно до самого конца пребывания в сакском стойбище.
Законы гостеприимства, конечно, существовали и в их племени, но то как их встретили местные дикари, выходило за всякие рамки их убогого понимания. Это для них было уже через чур.
Перед тем как продолжить путь дальше по указанным приметам, пройдоха Уйбар умудрился обменять свою старую кобылу на молодого жеребца, правда дав при этом хозяину в довесок золотой брусок, и ещё золотое полукольцо16 урартец выложил за продукты и воду для дальнейшего пути, от чего у него резко ухудшилось настроение, и он высказал по поводу нищих друзей-дармоедов пару нелестных слов.
Дорога – странная штука. Она может пролегать без начала и конца. Иногда даже длиною в жизнь, а на некоторую и жизни не хватает, но вместе с тем, любой путь когда-нибудь заканчивается: либо концом дороги, либо жизнью идущего. Вот и у этой четвёрки их длинный, и, казалось бы, бесконечный путь закончился. Беглецы добрались до своей цели – стойбища касакской орды17, одной из многочисленных в бескрайних степных просторах. Небольшой, что называется окраинной, то есть пограничной, но сплочённой и боевой.
Такого молодняка как вновь прибывшие, в стане не водилось, и атаман долго раздумывал прибрать пацанов к рукам или послать из дальше к хвостам собачим. Так и не приняв никакого решения он даже собрал ближний круг. Мужики тоже почесали бритые головы, но посоветовать атаману ничего путного не смогли.
С одной стороны, молодняк можно прибрать, используя как дармовую рабочую силу. Рассчитывать на то, что от них будет толк в боевых выходах не приходилось, но с другой стороны, это лишние рты, которых придётся поить и кормить в голой степи.
Та и другая сторона вопроса являлась в общем то равнозначной и никак одна не перевешивала другую. Одна половина ближников ратовала, мол давай возьмём пацанов говно чистить. Выдюжат, приживутся, не хай, воевать научим со временем. Не выдюжат, да и хрен с ними. Другая половина противилась. Наступает самое жаркое время года. Житуха и так будет впроголодь, а тут ещё четыре коня и четыре молодых рта, что вечно будут хотеть жрать.
Уйти из этих мест ближе к морю, где корма для лошадей вдоволь и охота на зверя есть, Матерь не велела, хотя если прижмёт, всё равно поближе к воде придётся откочёвывать или чаще посылать разъезды не только для пригляда, но и для пополнения продовольственных запасов, а эти только обузой будут и толка от них как с козла молока, вред один.
