Да собрать, да обмолоть
Да уберечь от зноя, града
Стонет к ночи живая плоть
А трудиться малой надо
Обидно только – приходит срок
И тут же, как Христа ради
С рукой стоит жадный дядя
Чтоб все забрать на оброк
Старик поворчит слегка
Погладит дочь по головке
И молча, из доброго лыка
Начнет ей плести обновку
Но вот отца не стало
И той же проклятой зимой
Так матушка затосковала
Что и сама ушла на покой
Осталось сиротка одна
Одна – одинешенька
Потому и так холодна
И так голодна
Выдалась эта зимушка
Но зазвенела весна
Стало солнышко припекать
К тому времени и она
Хозяюшкой успела стать
Потом ни много, ни мало
А, вымолив, у селян бычка
Сама свой надел вспахала
Старинной сохой дедка
Так с десяти годков
Дева в полной мере познала
Тяжелый труд бедняков
И значимость в нем орала
Урожай с межи короткой
Оказался, ни беден
Да и рожь обмолоть сиротке
Помогали соседи
Но радость была недолгой
Боярский приказчик – тут, как тут
И пять мешков муки идут
В счет погашенья долга
Даже охнуть не успела
Как он подкатил на телеге
А дорожная пыль съела
Ее мешки – обереги
Не тронут последний – шестой
То ли приказчик не заметил
То ли увидел, что с дырой
И по пути разнесет ветер
Но сердечко детское сжалось
При виде добра, что осталось
Пережила бы она зиму
Или было бы ни по силам?
Остается загадкой
Но поздней осенью мимо
Ее избенки шаткой
Монахиня проходила
Шла, видать, издалека
Устала, просит водицы
Глядь, выносит ковш черноока
Не то, дитя – не то, девица
Пока старица пила
Оглядела девчонку
Уж зело скудной была
На ней одежонка
Но, коса густая, до пят
Очи глубоки, как колодцы
И так пронзительно глядят
Что взором можно уколоться
Ладен и девичий стан
Не по летам славный
Вот шушун и сарафан
Не с ее плеча – явно
Глядит на избу – крыша худа
Видать, сирота – ни дать, ни взять
А ведь скоро холода
До зимы – рукой подать
Повалит снег, задует
Ветер северный, хладный
Того и гляди – хворь, какую
Будь она ни ладна
Схватит по скудности всуе
– Пропадет девка ни за грош
От нищеты и глада
А в монастырь приведешь
Игуменья будет рада
Кому не нужны руки
Молодые, умелые
Монастырски – то наделы
Вестимо чай, велики —
И решила старица
На обратном пути
Заглянуть к девице
Уговорить с ней пойти
Селяне даже ни видели
Как старица ее забрала
Но с тех пор дева обрела
Приют в святой обители
В живописных местах
На берегу Мокши – реки
От Темникова в трех верстах
И потекли ее деньки
В тишине и молитвах
По церковной книге дева
Хотя и самозванна
Прошла как Нефедова
Елена дочь Ивана
Видать, почивший в бозе
Тот старик селянин
Был Нефедов Иван, как и все
Тут переселенцы – славяне
Оглядев ее подняв бороду
Пономарь дописал
– И лет тринадцати от роду —
А про себя прошептал
– Мене бы, никак ни дал —
У монастыря под боком
Большое озеро Санаксар
Что как и Мокша, спокон века
Спасали людей от наскока
И сибирских племен, и татар
В те времена особо
Когда Русь была слаба
Были те – озеро и река
И панацеей от рока
Как то – глада иль пожара
Что опасней, чем татары
В голодные – то годы
Рыба здесь была подспорьем
Не только для их подворья
Но и простого народа
Хлебнувшего по край горя
Монастырь уже привык
Что в годину испытаний
Когда голодомор велик
Голь спешит сюда заране
Никто и ни дивится
Что монахи «за спасибо»
Готовы всем поделиться
С любым, кто бы ни был
Надо сказать, что земля эта
С древнейших времен
Знала набеги диких племен
Со всех сторон света
С девятого столетья
Сюда двинулись булгары
Спасаясь по лихолетью
От Каганата хазаров
