С сестринской помогой
На костылях сначала
Выходить на дорогу
А, потом и вовсе, ни боясь
Ступать без оных, плача и кстясь
Вот где пригодилась
Не только ее смекалка
Но и крестьянская закалка
И сила, что в руках водилась
И пошел от края до края
Слух по мордовским просторам
Как монахиня молодая
Оказывает помощь хворым
Тогда и потянулись сюда
Толпы болезных и калек
Что на Руси из века в век
Не переводятся никогда
И к каждому она
Находит душевный подход
С рассвета и дотемна
Идет и идет к ней народ
Врачуя недужное тело
В нищей, одежке драной
И скобля гнойные раны
Она, как бы между делом
Кого о семье спросит
Кого о сторонке родной
Да так, что каждый уносит
Тепло ее сердца с собой
Нет границ, ни простоте
Ни материнской доброте
Ни евангельской любови
Ко всем, кто в гольной нищете
И беспросветной нужде
С покорностью воловьей
Прозябает на белом свете
Откуда бы ни был ходок
Везде на Руси те же нравы
И то ж крепостное право
И тот же кабальный оброк
Вот и задумалась о том
Монахиня молодая
– А так ли уж Русь святая
Праведна нынче во всем?
Неужто, господу надо
Когда одни божьи чада
Живут сыто до преклонных лет
А других понукает нужда
Со дня появленья на свет
И конца – края тому нет
Ужели так буде всегда?
Нешто, не видит господь
Кто от темна и до темна
Не сходит с полей, с гумна
Денно, нощно истязая плоть? —
А мать – игуменья молчит
Слушая такие речи
С вопросами смелыми
Дивясь неуемной натуре
– Надо же, до всего есть дело
Этой молодой фурии? —
Разве игуменья могла знать
Она же ни провидица
Что ее любимица
Едва успев постриг принять
Вдруг вот так вздыбится
И ее, как кобылицу
Понесет из края в край
– То лечить калек, подавай
То, и вовсе, пугать крамолой
Монастырских богомолов —
И ведь понесло так, что впору
Принявшую священный обряд
Теперь из монастырских врат
Да изгонять в город
Как игуменья ни билась
Ни увещевала ее как
Монахиня ни сдавалась
Ссылаясь на небесный знак
Иначе, зачем ей во снах
Богородица являлась
С тихой улыбкой на устах
– Разве она не зовет
Помочь убогим и нищим
Кто давно спасенья ищет
От обезумевших господ? —
И не угрозы, не уговор
Уже удержать не могли
Монахиню с этих пор
В святой обители
Не успела выйти Алена
За монастырские ворота
Как ее с большой охотой
Принял под свои знамена
Первый же атаман
Мятежных крестьян
Это было время, как раз
Когда, только – только Разин
Вышел на Волгу без боязни
На челнах – почуяв свой час
И тогда, три года тому
Толпы крестьян взяв дубье, вилы
Потянулись к нему
Как подсолнухи к ярилу
Словно сойдя с ума
Поднялась крестьянская Русь
Скинуть с плеч непосильный груз
Опостылевшего ярма
Запретам церкви вопреки
Всюду зачесали кулаки
Доведенные до отчаянья
Побором и истязаньем
Разгневанные мужики
Зашевелились как пауки
В дремучих скитах, схронах
И беглые мужики
Что всегда на подъем легки
Вылезли из нор потаенных
Наконец – то, на свет белый
Слава богу, теперь есть дело
И для них обреченных
Жить за родным пределом
Огляделись вокруг
И жаждой мести ведомы
Сойдясь в дружины, вдруг
Пошли жечь господ хоромы
Забушевали пожары
Ни ведая пощады
По весям и градам
Будь – то Пенза иль Чебоксары
Везде, где ни спроси
По всей матушке Руси
Запылали усадьбы у тех
Кто подвел людей к черте
За кой и белый свет им
Становится невыносим
В одну из сих дружин вот
Наша дева и попала
Где через неполный год
И сама верховодить стала
Когда в одной из атак
Погиб их прежний вожак
Судите сами – еще кому
Как ни ей, отряд принимать
Если по храбрости и уму
Лучше нигде не отыскать
