– Следующая – в спину! – послышался сзади резкий голос. – Стой!
Темир и без того уже остановился и терпеливо ждал, пока стрелявший приблизится. Это оказался молодой темноволосый дозорный на вороном коне. Конь двигался бесшумно, только бряцала застёжка раскрытого гори́та16, висящего у седла. Воин не держался за поводья – в одной его руке был крепкий боевой лук, а другая натягивала тетиву с вложенной стрелой. Темир с удивлением отметил, что на обнажённом торсе нет ни одного рисунка. Неужели этот человек никогда не просил защиты у духов? Не обладал никаким талантом, не совершил ни одного деяния, которое стоило запечатлеть на коже? В таком случае, его будто бы и не существовало вовсе. Или это… вражеский воин? Почему Темир не подумал сразу, что он не из пазырыкцев?
– Чего разглядываешь, как девицу на смотринах? – насмешливо бросил Воин, опуская лук. – Вижу теперь, что ты не чужак. От каана посланник? Едем, провожу тебя к Зайсану.
И он пустил коня рысью, на ходу убирая лук в горит и подхватывая поводья.
«Да это же он, – подумал Темир, – тот самый, который вечно ходил за Дочкой Шаманки».
– Не надо к Зайсану. Проводишь к Старой Шаманке?
– Зачем? – спросил Воин, не оборачиваясь.
– Мы давние друзья. Дело к ней личное.
– Уж не свататься ли к её дочери едешь?
Опять эта злая насмешка. Темир уже не был ребёнком и понимал – движет недружелюбным Воином не что иное, как любовь. Захотелось подразнить его, разозлить и, может, довести дело до драки.
– Почему бы и не посвататься, коль хороша собой? – ответил он.
– Красивых много у нас. На неё не трать времени, – и куда только пропал насмешливый высокомерный тон? – Не видел разве на её челе печати другого, высшего предназначения? Её ждёт безбрачие. Замену себе старуха готовит.
– Безбрачие? Но у Шаманки-то есть дочь.
– Она ей не дочь, – отрезал Воин. – Всё, надоело. Едем молча. И сперва к Зайсану, а там иди куда хочешь.
Он проводил Темира до аила Зайсана, а сам ускакал бешеным галопом обратно в тайгу – нести одинокий дозор. Поприветствовав Зайсана и передав слова отца о долге, Темир заспешил на поиски Шаманки. Зайсан махнул рукой в направлении её аила и сказал со смехом:
– Повидаешь и вернись. Не ребёнок, не годится с двумя женщинами ночевать. У меня спать будешь.
Темир покраснел.
– У огня лягу. Ночь тёплая.
Девочка превратилась в девушку, но Темира не забыла. Обняла его ласково и поцеловала в щеку. Темир смутился ещё больше, чем от слов Зайсана, когда её мягкое тело прильнуло к нему на миг, окутав нежным и лёгким ароматом – едва ощутимым благоуханием тайны, какой пока ещё представали Темиру все женщины.
– Зачем пожаловал, племянник? – равнодушно поинтересовалась Шаманка. – Опять что-то неладно с тобой?
Темир заметил, что она выглядела теперь совсем древней, хотя была одних лет с его отцом. Она растеряла былую сердечность и явно была чем-то обеспокоена. Темир не стал говорить, что он все эти годы думал не только о них, но и о свободной, притягательной кочевой жизни, где каждый день приносил что-то новое.
– Да вот, – протянул он ей левую руку ладонью вверх. – Защитник, что ты мне дала, для мальчика годился, для мужчины – нет.
Изображение орла теперь находилось ближе к запястью, чем к локтю, сильно поблёкло и потеряло чёткость линий и форм, превратившись в нечто трудночитаемое. Шаманка внимательно посмотрела в светлые глаза Темира, потом улыбнулась краешком тонких губ.
