Стихи Марии - страница 7



От нагибки багровым лицо налилось.
Руки бедные не разгибались.
Так их вздуло и так от воды разнесло,
что руками утопших казались
(По весне, в ледоход, проносило лихих
по разбитой Двине. Навидались).
Но летают они над водой, распалясь.
Прорубь паром исходит недаром.
А потом на салазках
с простынками таз
в гору тащат, окутаны паром…
И зачем нам, голодным,
была чистота,
холод простыни этой хрустальной?
Видно, та чистота
и была ВЫСОТА
нашей северной мамы печальной.
…Много лет – без тебя.
Я смогла устоять и в жестокий мороз не загинуть.
Только вот не могу, не могу разгадать
твой секрет белоснежных простынок.
Видно, руки мои, чтобы воду отжать,
перенежены, слишком красивы.
Видно, вправду, коленями надо вмерзать
в белый лёд перед прорубью синей.
И лицом багроветь, и красу вытравлять
беспокойством о сыне, о внуке.
И на стуле нечаянно засыпать,
уронив некрасивые руки.

Ласточка

Когда над пашнями ветра, тоска и стужа…
а ласточке лететь куда-то нужно,
дай силу в крылья ласточке моей! –
мне всё равно, кто: Бог или злодей.
Когда блудливо чавкают болота,
когда на птицу самая охота
(а ласточке моей охота жить),
вложи ей крепость в слабенький умишко,
чтоб подросли ещё её мыслишки,
и не возликовала волчья сыть.
Смотри, как трудно ей в часы ненастья.
Дай счастья ей! А ласточкино счастье –
раскинуть руки и лететь… лететь…
над пашнями, над стужей и тоскою,
над всей непостижимостью мирскою
и чисто-чисто, человечно петь.

Болотные песни

Не чудо ли? Живы болота
под боком у самой Москвы!..
– В болото? Была нам охота, –
и нос отворотите вы.
Я вас понимаю – там скверно:
вода до пупа, комары
и разная прочая скверна. …Брр-ы.
Да, явно – вы шиты не лыком.
Сидите в тепле, так и быть.
Не ваше, знать, дело – курлыкать,
болотную воду мутить.
А я соберусь. Может, завтра.
Заброшу за плечи мешок,
в него – немудрящий завтрак,
огонь, карандаш, гребешок –
на счастье, как встарь говорили, –
да встану пораньше… и вот
прекрасная бабка Ирина,
как знала, стоит у ворот…
Мы с нею чуток посудачим,
чайку на дорогу попьём
и напрямик, наудачу
небыстро в болото попрём.
…Болото в морошкиных звёздах.
Болото в черничных слезах.
Полнеба шевелится в вёдрах
и столько же – в наших следах.
Но это ещё не охота!
Она вот сейчас и пойдёт,
когда посредине болота
Ириша моя запоёт,
Ириша моя закурлычет –
ну что там твои журавли! –
без пропусков и без кавычек
болотные песни свои.
И больше такого полёта
нигде не подсмотрите вы…
Не диво ли? Живы болота
под боком у самой Москвы!

«Кто это там, среди могил…»

Памяти Николая Рубцова

Кто это там, среди могил,
во тьме неодолимой
звериным голосом завыл
о матушке родимой?
Кто вспомнил милости её,
половички простые?
Оплакал детство кто своё
среди болот России?
Кто жил, гуляка и босяк,
среди Москвы холёной
да и пропал незнамо как –
от рук своей гулёны?
Кто этот жалкий… этот бред…
всегда для всех неправый?
– Не сумасшедший. А Поэт.
В пяти шагах от славы.

Одинокий всадник

Хвойный и ольховый,
свежий, сквозняковый
лес какой-то лисий,
просветленный весь.
Это дивный мастер,
это Дионисий
красками святыми
поработал здесь.
Яблонька сухая
на холме плечистом.
Жизнь бесповоротна.
Но витает дух!
Всадник одинокий
скачет в поле чистом…
Конник ли небесный?
Колька ли пастух?

Прошение

Как просто не заметить, что возлюблен
стыдливой незатейливой душой.
Как просто думать, что невзрачный угол –
большой и светлый, и до смерти твой.
Как просто примоститься посерёдке
таких же полуголых королей;
молиться водке, ездить в отпуск к тётке