Я ожидала, что король разозлится. Что начнет угрожать, напомнит, что лекарство от вампиризма есть только у него, и что я вполне могу никогда его не увидеть.
А это значит, что Сициан останется вампиром. Что видение, в котором он испытывал страшную боль, сгорая заживо от врождённой огненной магии, будет продолжаться вечно. И я не помогу…
А ещё, это значит, что легко и просто остановить гражданскую войну не получится. Ведь сейчас именно слух о вампиризме Повелителя огня разжег волну бунтов в империи. И я серьезно надеялась, что убрав причину, мне удалось бы помочь Сициану убрать и следствие.
В общем, от Лоранеша в этот момент я ожидала только плохое. Но он не сделал ничего из того, на что был расчет. Снова обезоружил меня простым и спокойным:
– Об этом рано говорить, Александра. Давайте дойдем хотя бы до той точки, которую мы еще способны спрогнозировать. А остальное оставим на волю богов.
– Но я… – начала было говорить в ответ и споткнулась.
Ноги окончательно перестали держать, на дороге попался какой-то камень, пальцы в мягкой обуви ударились о что-то острое, и я полетела вниз.
Впрочем, чаротвердный король оказался быстр не только в размышлениях, но и в физической реакции. Он подхватил меня на руки, не успел тихий вскрик окончательно покинуть горло. Крепко прижал меня к своему телу, сцепив руки за моей спиной и заставив невольно обхватить его за шею.
Наши взгляды встретились, и пространство поплыло. Не потому что это была какая-нибудь любовь с первого взгляда, как в мелодрамах, а потому что проклятая магия двух аватаров начала искрить и взаимодействовать. Это случалось со мной не единожды, и уже не было сюрпризом. Но как и прежде это не стало лёгким испытанием.
Лоранеш стиснул зубы, резкая сильная линия челюсти напряглась. Серо-землистые глаза ощутимо засветились, как воронкой засасывая в бесконечные каменные недра, на дне которых мне теперь мерещилась синева сапфиров. А я-то все думала, откуда у короля это прозвище?.. Уж не из-за пристрастия в одежде ведь!
Стало тяжело дышать, словно на груди разом оказалось несколько мешков с цементом. Даже мыслить сделалось до боли трудно.
Зато чувствительность возросла многократно. Почудилось, что я стала лучше видеть, и слышать так, будто магия умбрисов снова усиливает меня. Но теперь усиливает всю, с ног до головы, одновременно замедляя само время.
Жар лизнул поверхность кожи, заставляя ощутить подобие изощренного удовольствия. Когда тебе больно, но это же и приятно.
Я видела, как медленно расширяются зрачки Лоранеша, делая его глаза похожими на дно самой черной бездны. Как они скользят по моему лицу, останавливаясь на губах. И в тот же миг странная черная тень мелькает на его коже в области шеи, пряча отростки-хвосты где-то под воротом рубашки…
– У вас тоже есть татуировка, как и у других аватаров? – спросила тихо, почти зачаровано. – А кто именно?
Но в тот же миг черные очертания татуировки исчезли, словно их и не было. Брови Лоранеша дернулись, чтобы сдвинуться. Но тут же вернулись в прежнее спокойное и почти безучастное выражение.
Он отпустил меня, сцепив руки за спиной. Будто и не держал только что, прижимая так, что дышать было тяжело.
Невозможно.
– У меня нет татуировок, – ответил он, отвернувшись и посмотрев на озеро, что раскинулось почти у наших ног.
– Но я видела…
– Вам показалось, – спокойно перебил он. И создалось впечатление, что эта тема ему не по душе.
