На принца рукой указала Лэйла
И пальцем по шейке своей провела.
В столице с утра веселится народ.
Ведь там королевская свадьба идёт.
Средь верных вассалов, в угаре хмельном,
Правители вместе сидят за столом.
Весь день и всю ночь двое новых друзей
Смеялись и пили за счастье детей.
А в "детской", закончив с невежей дела,
Вдова молодая беспечно спала.
Бесшумно, по газонам с высокою травой,
Домашнее животное идёт к себе домой.
Животное устало и очень хочет жрать.
Две ночи миновало, как он ушёл гулять.
Он мирно, в полудрёме, на пуфике лежал,
Когда его на волю природы зов позвал.
На подоконник прыгнул, оставив тёплый пол,
И сетку от москитов когтями распорол.
Прокушенные ухи и расцарапан нос,
А хвост ему, от скуки, отгрыз бездомный пёс.
У школы, там, где дети, он чудом не подох -
На опалённой шерсти чернеет слово ЛОХ.
Но вот к подъездной двери животное пришло.
Знакомый двор и скверик. Знакомое окно.
И на карниз забравшись практически без сил,
Он поднятою лапкой впустить его просил.
Назойливую харю хозяйка прогнала.
Узнать в облезлой твари любимца не смогла.
Прощай уютный пуфик и мисочка с водой.
Удачи тебе, Мурзик, весь мир перед тобой.
(камикадзе – божественный ветер)
Штурвал самолёта зажатый в руке
И голову кружит хмельное саке.
Ещё до рассвета, под пенье винтов,
Божественный ветер взлетит с островов.
Он стаей крылатой помчится туда,
Где дремлют на рейде большие суда.
Чтоб в утреннем небе, оставив свой след,
Увидеть, быть может, последний рассвет.
Всё ближе и ближе отмеченный порт.
Легко умирать, если ты уже мёртв.
Когда вдалеке, прямо перед тобой,
Японское солнце встаёт над водой.
Внизу засверкали зениток огни.
Увы! Слишком поздно проснулись они.
Как ангелы смерти, с небесных вершин,
Обрушатся тридцать ревущих машин.
Под крики "Банзай!" закипала вода,
На дно отправляя большие суда.
И принял в объятья свои океан
Божественный ветер – стальной ураган.
В интернете, из-за лайка,
Я сижу, как попрошайка.
ВыкладАю чё попало.
Только лайкают мне мало.
И пою я, и пляшу я,
Носом чёртиков рисую,
Муху отправляю в рот
И смеюсь, как идиот.
Из-за селфи "в классе голый",
Чуть не выгнали из школы.
Но зато потом заснял,
Как отец меня стегал.
Ради поднятого пальца,
Я ж готов оттяпать яйца.
Или сделать харакири,
Лишь бы это оценили.
Лайки – вы моя отрада!
Вас мне очень много надо.
Чё хотите? Всё вам будет!
Только лайки ставьте, люди!
В Британии жил благородный инфант,
К поэзии с детства имевший талант.
Он пьесы чудесные мог сочинять,
Но денег ему не хватало, видать.
Решивши исправить такой перекос,
Инфант свои пьесы к барыге отнёс.
И денег он столько за них получил,
Что месяцев шесть беспробудно кутил.
А время течёт, как вода в решето.
Инфанта того и не вспомнит никто.
Зато до сих пор восхищается мир,
Какой гениальный – барыга Шекспир!
Я откинулся ранней весной
Я откинулся ранней весной,
Под аккорды апрельского ветра.
И по узкой тропинке лесной
Шёл до станции три километра.
Ветер кронами сосен играл,
То усилясь, а то затихая.
Как по струнам по ним ударял,
Моей вольной душе подпевая.
И я брёл, будто в сказочном сне,
С каждым вздохом всё больше пьянея.
Сердце громко стучало во мне,
Без чифиря от счастья балдея.
Наконец-то заветный вокзал.
В кассу очередь три человека.
И вот тут только я осознал,
Что мне некуда в принципе ехать.
Накатила такая тоска,
Аж в груди защемило от боли.
Не осталось нигде уголка.
Слишком долго я не был на воле.
