Сто фактов обо мне - страница 15
Ах вот оно что!
– Я, – легко ответил я, улыбнувшись.
– Врешь. Почерк росписи не твой, – строго парировал отец.
– Ой, я забыл! Если не я, то Подгорбунский, – сообщил я. А что тут такого? Мы же не магазин ограбили.
– Рыжий такой? Серьга в ухе? Из прошлой школы? – Вопросы из отца прямо посыпались, как горошины из стручка.
– Ну да, – опять легко подтвердил я. – Рыжий. Серьга.
– Значит, проделки Подгорбунского? – В голосе отца прозвучали угрожающие нотки.
– Пап, ладно. Что ты пристал? Ну сидели с Подгорбунским, ржали. Потом придумали про заявление… – заканючил я. – Пошутить уже нельзя?
Отец ничего не ответил на мой дурацкий вопрос. Сидел молчал, наконец снова взглянул на меня.
– Сын… – сказал он драматическим голосом. – Ты уже большой. Хочешь поговорить про маму?
У меня что-то напряглось внутри, под ложечкой. Словно я должен шагнуть со скалы в пропасть. Тьфу, гадость какая!
– Нет, – ответил я отцу, – на фиг мне это надо? Я ж ее не знал.
Я видел, как у отца зашевелились желваки на скулах и сжались кулаки.
– Значит, мама для тебя – пустое место?
– Выходит, так. Пап, я ж ее не помню.
– Но когда-то ты должен обо всем узнать… – вздохнул отец.
– О чем – обо всем? – дебильно поинтересовался я.
– Ну, о том, как мы с мамой жили… какая она была… как ты появился… Мы тебя с бабушкой и дедушкой берегли, не говорили про маму… – Отец с трудом подбирал слова. – А сейчас… я думаю… самое время… Это заявление от имени мамы… Я обалдел, когда Наталья Юрьевна его показала…
Я понял – отец завел шарманку, и это, если не остановить, надолго. Я встал и сказал:
– Слушай, пап, не заморачивайся. Я уже все знаю. Мне достаточно.
Я хотел выйти из комнаты, но отец громко приказал:
– Стой!
Я оглянулся. Никогда не забуду, как в одну секунду лицо отца побелело. Он вскочил со своего места, схватил меня за руку:
– Что ты знаешь?! Откуда?
Я начал выкручиваться из его железной хватки:
– Отстань! Отпусти!
– Что ты знаешь, паршивец? Кто с тобой говорил? Ну! – настаивал отец незнакомым, злым голосом.
– Все, все знаю! Но не скажу! – завопил я. – Вцепился, как клещ!!
Отец сразу отпустил меня. Может, испугался, что мне станет плохо? Или я удачно выбрал момент и ловко выдернул пальцы из его твердой горячей ладони?
Я выскочил из комнаты и через секунду закрылся у себя. Всё, я в своей «пещере», вряд ли отец будет сюда рваться. Я сел на тахту, прислушался. Прошло несколько мертвых минут, ни звука, потом энергичный голос телевизионного комментатора с напором начал вещать про футбольный матч. Ну вот, отец переключился с меня на телик.
До глубокого вечера я сидел и делал уроки. Это был первый вечер за весь учебный год, когда я выполнил все домашние задания. Потом я встал, почистил зубы, сходил в туалет, вернулся в свою комнату и лег спать.
В комнате было сумеречно, потому что в городе не бывает кромешной темноты, как у нас на даче, например. За окном в ночном мареве фонарей дрожала тусклая луна.
Эх, отец, я очень хочу поговорить о маме! И все про нее узнать! Но ты же много лет… а я как рыба об лед… Бабушка с дедушкой тоже молчали. За вашим молчанием стояла тайна, о маме нельзя было спрашивать. Когда я был маленьким, вы все ловко уходили от моих вопросов. Но три года назад я просчитал ситуацию – общий ужин перед Новым годом, все сидят за столом, как зайчики, едят «Оливье».
– Пап, где моя мама?
Я помню, бабушка перестала жевать салат, дед расстроенно засопел. Они оба вопросительно посмотрели на тебя. И ты, отец, ответил: