Сто лет Ленни и Марго - страница 12

Я села рядом с ней. В отверстие лежавшей на столе таблички была продета толстая веревка – только повесить осталось.

– Что это будет?

– Табличка на двери студии.

– Чего вы ждете?

– Вдохновения.

– И долго его обычно ждут?

– Ну… – она глянула на часы, – я пришла, только чтобы кисти заказать, и вот уже полтора часа здесь сижу

– Можно я?

Она поглядела на меня внимательно. Что высматривала, не знаю, но высмотрела, наверное, поскольку пододвинула табличку к моему краю стола и вручила мне кисть.

– Как называется это место?

– В том-то все и дело. Формально это кабинет B1.11.

– Поэтично.

– Вот именно, поэтому я и придумывала название.

– Какие-нибудь правила есть? – уточнила я.

Да нет, наверное, ответила она, и тогда я поднесла кисть к табличке и взялась за дело. А когда закончила, Пиппа нарисовала вокруг названия белые цветочки. Я наблюдала, как она рисует, и, заметив на рукаве ее кофты рыжую шерстинку, подумала, не от той ли это собаки, которой у нее нет.

– Неплохо, – сказала она, когда мы обе закончили. – Совсем неплохо.

К возвращению Новенькой Медсестры мы уже повесили табличку на дверь и поаплодировали только что обретшему имя кабинету арт-терапии больницы “Принсесс-ройал” города Глазго.

Даже если Временная Сотрудница никогда не вернется, даже если много лет будет искать работу, даже если диплом ее окажется бесполезным и она никогда не будет заниматься искусством, пусть знает, что у нее здесь есть друг и она оставила в больнице свой след. Она создала Розовую комнату и тем заслужила признание.

Больничный день – и таков его нормальный режим – деформирован, искривлен, как соломинка под увеличительным стеклом. В одной части он больше, в другой меньше, разрознен и в то же время цел. Во внешнем мире день начинается с восходом солнца. А в больнице среди ночи может кипеть жизнь. Люди спят при свете дня, просыпаются в темноте, идут прогуляться, выпить кофе, тайком выкурить сигарету, и ради того лишь, чтобы обнаружить: они неправильно помнят, какой сегодня день, этот день давно прошел, а вообще сейчас полдесятого утра.

Сама же больница не спит вовсе. Свет в коридорах никогда не выключается – я это поняла, пробыв здесь несколько недель. Свет у главного входа – тоже, да и вообще везде. Время от времени, видимо, приходит уборщик и меняет лампочки, но свет горит неумолимо.

С двух часов я лежала без сна, а чувствовала себя так, будто день в самом разгаре. И никак не могла отделаться от одного воспоминания. Мне вспоминался рекламный ролик – я видела его по телевизору в гостинице, где-то в другой стране, языка которой не знала. Рекламировали каких-то организаторов приключений, и в этом ролике компания детей сплавлялась по порожистой реке. На головах у них были оранжевые светоотражающие шлемы, они гребли по течению и визжали от восторга. Я пообещала себе, что однажды отправлюсь туда и тоже это проделаю.

В общем, я решила, что пора выполнить обещание, и отправилась в сплав по реке. Закрыв глаза, пошла босиком по резиновой траве к кромке воды. Влезла в надувную оранжевую лодку. Которую слегка покачивало, но инструктор заботливо ее придерживал. Я оттолкнулась от берега, стала грести. А когда лодка немного разогналась, опустила руку за борт и вела ею по прохладной воде. Вода брызнула мне на рукав – такая вдруг ледяная, но освежающая. Напрягая слух, я почти различала пение птиц за шумом стремнины.