У приличной невесты хакка из наших гор были грубые мозоли на ногах и красивое лицо с высокими скулами. Были и другие семьи хакка, жившие недалеко от больших городов Юнъань в горах и Цзиньтянь у реки. А матери из более бедных семей любили женить своих сыновей на трудолюбивых хорошеньких девушках с Чертополоховой горы. Во время свадебных торжеств эти юноши поднимались в наши деревни, а наши девушки пели старинные песни, которые мы привезли с севера тысячу лет назад. Юноше приходилось подпевать девушке, на которой он хотел жениться, подбирая слова, соответствующие ее песне. Если его голос звучал слишком слабо, а слова – невпопад, то это плохо, никакого брака. Вот почему люди хакка не просто очень сильны, но и обладают великолепными голосами, а еще они очень умны, благодаря чему добиваются всего, что только пожелают.
У нас есть такая поговорка: возьмешь в жены девушку с Чертополоховой горы, и получишь сразу трех коров: одна рожает, вторая пашет, третья возит на себе твою старую матушку. Вот какими сильными были девушки-хакка. Они не стали бы хныкать, даже если с горы скатился камень и выбил им глаз, как это случилось со мной в семь лет. Я гордилась своим увечьем и только чуток всплакнула. Когда бабушка зашивала мне дырку на месте глаза, я сказала, что тот камень раскачала и скинула с горы призрачная лошадь, на которой ездила девушка-призрак Нунуму, что в переводе означает «девушка с пронзающим взором». Она тоже потеряла глаз в совсем юном возрасте. На ее глазах один человек из племени пунти украл чужую соль, и прежде, чем она успела убежать, он ткнул кинжалом ей в лицо. После этого девушка закрывала слепой глаз уголком косынки, зато здоровый глаз стал больше и темнее, а еще таким зорким, как у совы, которую по-китайски называют «орлом с кошачьей головой». Грабила она только пунти, и при виде ее острого глаза они трепетали от страха.
Все хакка с Чертополоховой горы обожали ее, и не только потому, что она грабила пунти. Она была первой разбойницей-хакка, которая присоединилась к повстанцам-тайпинам[19], когда небесный правитель вернулся помочь нам. Весной она повела за собой армию девушек-хакка в Гуйлинь, и там ее схватили маньчжуры. После того как знаменитой разбойнице отрубили голову, ее губы продолжали двигаться, она сыпала проклятиями и обещала вернуться и истреблять их семьи еще сотню поколений. Тем же летом я потеряла глаз. Когда я рассказала всем, что Нунуму скакала на своем призрачном коне, то все заявили, что это знак: Нунуму выбрала меня своей посланницей, совсем как христианский Бог выбрал хакка на роль правителя Небесного Царства. Меня прозвали Нунуму. Иногда по ночам мне и правда казалось, что я вижу Разбойницу, не слишком явственно, разумеется, потому что к тому моменту у меня остался только один иньский глаз.
Вскоре после этого я впервые познакомилась с иностранцем. Когда иностранцы приезжали в нашу провинцию, о них говорили все – от Наньнина и до Гуйлиня. С запада везли иностранную отраву, опиум, из-за которого у многих иностранцев возникали безумные мысли о Китае. Другие иностранцы везли сюда оружие – пушки, порох и фитильные замки, новые, но медленные, оставшиеся после проигранных битв. А еще в нашу провинцию приезжали миссионеры, которые прослышали, что хакка поклоняются Богу. Они хотели помочь нам попасть на их небеса, вот только не знали, что у нас Бог – это не совсем их Иисус. А потом мы поняли, что и небеса у нас не совсем такие, как у них.
