Стройная смазливая блондинка радостно подлетела к мужчине, расцеловала в обе щеки, а потом цепко вцепилась взглядом в Аню.
– Вижу, ты развлекаешься, – протянула она. – Ай-я-яй! – Погрозила пальчиком с идеальным маникюром. – Жена далеко, а ты тут… – сделала паузу, словно подбирая наиболее гадкое слово для характеристики его спутницы. – Не один.
«Воображение подвело, – подумала Аня, чувствуя её испепеляющий взгляд. – Крашеная кукла. Вон, как на Тимура смотрит… Как кошка на сметану. Наверное, сама мечтала с ним время проводить… Подружки они такие. С виду все шибко порядочные, а на деле, если вторая половина тебе дорога, то проверять не стоит. У мужчин нервы нежные, настойчивого напора могут не выдержать, а тут и до измены недалеко… Ната на моих молодых людей внимания не обращала. Возможно, из-за их скромного количества – две штуки: Антон, с которым дружила в институте, и Дима. Последний её чем-то страшно раздражал. Она со страдальческим лицом объясняла это аллергией… Теперь и я прозрела. Жаль, что так поздно и таким неприятным образом».
– Привет, Анжела, – холодно отозвался он. – Прости, нас ждёт такси.
– Ничего не случится, если мы маленько поболтаем. Они за это деньги получают, – резко ответила она, показывая тем самым брезгливое отношение к простым работягам.
Она игриво посмотрела на Тимура и придвинулась почти вплотную. Аня не вмешивалась, просто стояла чуть позади него и смотрела на происходящее безобразие. Ей эта особа откровенно не нравилась. Этакая светская львица, глядящая на всех свысока. Обычно синдром величия особенно ярко проявляется у неожиданно обогатившихся людей. Они не успели привыкнуть к своему новому положению в обществе. На их головы деньги свалились по ошибке, незаслуженно. Они кичатся ими, хвастаются, рассказывая кто, сколько и чего приобрёл, в каком салоне красоты зависают, где стриптизёры красивее… Аня общих дел с подобного сорта людьми никогда не имела, а сестрёнка, наоборот, говорит, с ними весело ходить по тусовкам, наблюдать за понтами и выкрутасами.
– Я тебе звонила… Хотела скрасить одинокие дни.
Он скривился, словно заставили проглотить гусеницу. «Откровенно… Ведёт себя, как давняя любовница с обговорёнными правами – жена на отдых, а она под бочок. Но и он отреагировал слишком эмоционально. Неужели у них что-то было? Тогда он не белый и пушистый, как хотел казаться… Не удивлюсь, если его женой окажется вовсе не похотливая стерва, а милая женщина, страдающая от любви к собственному мужу-кобелю… Мне на моральных уродов везёт. Они тянутся ко мне и испытывают симпатию, потому что я в них вижу массу несуществующих положительных качеств… Грустно. Сейчас не помешало бы выпить стаканчик другой, чтобы отогнать меланхоличные мысли и вновь погрузиться в приятный дурман лёгкости… О чём я? Женский алкоголизм не лечится. Об этом твердят компетентные люди. Хотя мне можно. Раз в полгода не возбраняется».
– Ты же знаешь, что я по горло занят работой и мне некогда скучать, – ответил он с ощутимой прохладцей. – Кстати, как Борис поживает?
Её лицо омрачилось, игривость пропала, и она сухо ответила:
– Нормально.
– Передавай привет. Ладно, рад был увидеться, – сказал Тимур и взял Аню за руку. – Мы пошли. Пока.
Аня безропотно последовала за ним.
– Это подруга жены, – пояснил он, когда они вышли в коридор и поравнялись с гардеробом. – Они недавно познакомились… Пару раз приходили к нам в гости с Борисом. Это её муж.
