Саймон Хеллстрем оставался горячим, сколько бы воды он ни выпил.
– Обалдеть… – поделился он впечатлениями, когда она вернулась в исходное положение, больно упираясь в его грудь подбородком. Надеясь, что легкая боль ослабит его неукротимое либидо и чувствуя, что заводится сама – от его грязного языка, манеры поведения и этого дурацкого взгляда. Кажется, они могли бы затрахать друг друга до смерти: он – на стимуляторах, а она – на чистом эмпатическом энтузиазме.
Глядя на его губы, Майя даже немного жалела о том, что ослушалась.
– Прости, Симме.
– Звучит как: «пошел ты на хер».
– Тебе понравилось, я знаю…
– Меня бесит, когда ты ведешь себя как я. Не заметила?
– Я заметила, что когда ты бесишься, тебе лучше быть связанным.
Она не успела понять, как он сделал это, но уже через мгновение Саймон сбросил ее с себя, наваливаясь сверху и больно перехватывая запястья.
– Спорим, что я запихну в тебя бутылку, потом втиснусь сам, а ты и не пикнешь? – жарко прошептал он в ее лицо, щекоча волосами, целуя в губы, а потом посасывая место недавнего укуса. – Лучше не зли меня…
Вкус крови отлично вписался в пряный букет сегодняшней ночи.
– Не буду, – покорно согласилась Майя, чувствуя, что играет с огнем.
– А что ты будешь? – тут же спросил Саймон, заводя ее руки вверх и совсем чуть-чуть вдавливая их в постель. Этого было достаточно, чтобы плечи отозвались тянущей болью, разливающейся вниз, до самой груди. – Что ты, сука, будешь делать, я тебя спрашиваю?!
– Решать тебе, – уклончиво ответила она. По мнению Саймона, это было дерзко, но действительности соответствовало.
– Бинго, детка. Решать всегда будет Папочка. Если я захочу быть связанным снова, я тебе намекну, так и быть.
Из холода ее бросило в жар, но страха практически не было. Сверху ей улыбался Саймон Хеллстрем.
Теперь уже, без сомнений, ее Саймон.
Сделав губки бантиком, она послала ему воздушный поцелуй и улыбнулась в ответ.
– Какой же ты все-таки…
Молча, он положил ее руки себе на плечи и вопросительно поднял бровь. Ей хотелось губами разобрать гармошку морщинок у него на лбу, но она сдержалась. Вместо этого она снова прошлась пальцами по шероховатым драконьим крыльям, вытатуированным на его коже, притягивая ближе. Саймон склонился, касаясь кончиком носа щеки Майи.
– Ну?
– Дикий, – сказала она то, о чем думала с самого первого раунда. – Прекрасный, но совершенно дикий.
Внезапная нежность его горячих губ не вписывалась ни в это определение, ни в его собственные правила. Отлепиться от него не представлялось возможным, а Майе и не хотелось: она провела бы остаток ночи под гнетом его груди, отвечая на его поцелуи. Но у герра Хеллстрема явно были другие планы.
Выдохнув, он встал и прошелся за сигаретами, ничуть не стесняясь собственной наготы. Впрочем, вернулся он через минуту, захватив и початую пачку своих крепких сигарет, зажигалку, и пепельницу. Майя созерцала его возвращение, зажав подушку между коленок. Ей вовсе не хотелось прикрыться – просто ей очень его не хватало. Плюхнувшись на прежнее место, Саймон тут же отнял подушку, запихивая себе под голову и устраиваясь поудобнее. Возмутиться Майя не успела: расслабленно откинувшись, он тут же забросил ее колено к себе на бедро.
Прикурил. Затянулся. Выдохнул дым через ноздри.
– Откуда ты, мать твою, знаешь, а?
Обняв его за пояс, она придвинулась еще ближе.
– Это написано на твоем покоцанном лбу.
