— Ты? Мне? Ужин? — не верю собственным ушам.
— Почему нет? — прищуривается Смоленский. — Вдруг ты станешь добрее? — ухмыляется в довершение.
И вот вроде бы — очередная наглость с его стороны. Но всё равно улыбаюсь в ответ, сколь бы нахально ни звучало его заявление.
— Может быть, — не вижу смысла отрицать, усаживаясь на один из близ находящихся высоких табуретов.
Да для меня в жизни никто и никогда не готовил!
Как минимум, занятно на это посмотреть.
— И что ты будешь готовить? — спрашиваю, придирчиво оценивая содержимое герметично упакованных коробочек.
В основном, там овощи: разные, каждый вид в отдельном контейнере. Но в одном есть мясо, в виде крупных кусочков филе.
— Что-нибудь попроще, на скорую руку, — пожимает плечами Тимур.
Один за другим он вскрывает контейнеры, вытаскивая наружу их содержимое, а затем тянется к ножам, прикреплённым на специальную магнитную панель встроенную в стену, после чего достаёт оставшуюся необходимую утварь.
Как оказывает немного позже, “что-нибудь попроще” в понимании владельца “Атласа” — паста с индейкой в сливочной паприкане в качестве основного блюда. Узнав об этом, я с самым благоразумным видом никак не комментирую озвученный выбор, про себя отметив, что тот же “Доширак” — это реально попроще. А тут…
— Смотришь на меня так, будто я не индейку, а тебя собрался приготовить и съесть, — ухмыляется брюнет, ополаскивая под проточной водой морковь и лук.
Честно говоря, я бы ни разу не удивилась, если бы всё вышло именно так! Но то про себя. А вот вслух:
— Просто ты меня удивил, — сознаюсь неохотно, наблюдая за быстрыми выверенными движениями ножа в мужской руке.
— И чем же я тебя удивил? — протягивает с насмешкой брюнет. — Было бы странно, если бы хозяин сети довольно крупных ресторанов был знаком с кухней только в теории.
Вполне логично. Но уровень моего шока всё ещё не убавляется. Особенно, когда я понимаю, что за несколько ничего особо не значащих реплик, овощи оказываются идеально ровно пошинкованы, а затем брошены на раскалённую сковороду. Минуты через две к ним же отправляется индейка. Вместе с тем начинает закипать вода в отдельной кастрюльке.
— И часто ты это делаешь? — срывается с уст само собой, пока я наблюдаю за тем, как в кипящую воду, наряду с солью, добавлено спагетти.
— Готовлю? — уточняет Смоленский.
— И это тоже, — хмыкаю ответно.
— Не каждый день, но бывает…
— На рассвете или посреди ночи, в компании кого-нибудь, кого предварительно затащил в несусветную глушь, — вношу немаловажное дополнение.
И если о первом упомянутом мною пункте мужчина невозмутимо молчит, то про оставшееся:
— Не такая уж это и глушь вообще-то. Там, — взмахом указывает направлению по левый бок от себя, — довольно оживлённая улица. Просто мы с тобой заехали с другой стороны. Территорию ещё обустраивают. Через месяца два здесь будет вполне прилично и в чём-то похоже на “Darvin”. Со всех сторон, — берётся за зелень, которую, как и чеснок, он мелко рубит.
— А-а… А то я уж было решила, что ты просто маньяк, и тебе нравится обитать там, где удобно расчленять и закапывать трупы, — бросаю встречно с “разочарованием”. — Иначе зачем тебе такая шикарная, обустроенная кухня посреди стройки, если это не отвлекающий манёвр?
Уголки его губ дёргаются в подобии улыбки.
— На протяжении последней недели тут проходит отбор для новых поваров, поэтому и кухня обустроена, и продукты есть, — в очередной раз пожимает плечами Тимур.
