– У нас есть груз, и мы хотим его продать, – сказал Дэн. – Тебе интересно?
Арматоры вроде Кобли нередко продавали свои грузы заранее, порой распределяя партии по четвертям или осьмушкам, чтобы привлечь побольше покупателей. Таким образом они находили средства на оплату плавания и заодно делили риски, иначе им пришлось бы все брать на себя. Иногда те, кто вкладывал деньги, получали вдесятеро больше, чем вложили, но и могли потерять вложенное до последней монеты. Раньше, когда дела обстояли лучше, сэр Реджинальд не чурался такой практики и сколотил приличное состояние.
– Может быть, – ответил Ролло. Разумеется, он лукавил: у отца не было свободных средств на покупку груза. Но Ролло хотелось разузнать, о чем идет речь.
– «Святая Маргарита» возвращается с Балтики. Ее трюм набит мехами, которые потянут больше, чем на пятьсот фунтов. – Дэн помялся. – Могу показать грузовую ведомость.
Ролло нахмурился.
– Откуда ты знаешь, что судно еще в море?
Вместо Дэна ответил Бэкон, чей хриплый голос выдавал морского волка, привыкшего перекрикивать ветер:
– Я обогнал «Маргариту» у голландского побережья. Мой «Ястреб» резвее. Я потолковал со шкипом. Они собирались встать на мелкий ремонт, но судно будет в Куме через пару недель.
О Бэконе ходила дурная молва – как, впрочем, и о большинстве моряков. На своих кораблях, далеко от суши, они были сами себе хозяевами, никого не слушались, воровали, грабили и убивали. Однако этот рассказ звучал убедительно.
Ролло кивнул и вновь повернулся к Дэну.
– Почему вы торопитесь продать груз?
Круглое белое лицо юноши отразило замешательство.
– Мы… Нам нужны деньги на другое.
Естественно, он не признается, на что именно. Обычное дело: если подворачивается хорошая деловая возможность, никто не станет делиться с прочими, не то они опередят. Но все же Ролло продолжали терзать сомнения.
– С вашим грузом что-то не так?
– Нет, все в порядке. Мы даже готовы гарантировать цену в пятьсот фунтов, а вам продадим за четыре сотни.
Сумма была велика. Зажиточный крестьянин, владеющий землей, мог заработать пятьдесят фунтов в год; успешный торговец из Кингсбриджа гордился бы годовым доходом в две сотни фунтов. Словом, четыреста фунтов откровенно пугали – но заведомая прибыль в сотню фунтов через две недели сулила редкую возможность.
Вдобавок эти деньги покрывали семейные долги Фицджеральдов.
К сожалению, у них не было четырехсот фунтов. Не было даже четырех.
Тем не менее Ролло сказал:
– Передам отцу. – Он был уверен, что денег взять неоткуда, но сэр Реджинальд оскорбится и разгневается, если выяснится, что его сын стал вести дела от имени семьи.
Дэн кивнул.
– Поспешите. Я обратился к вам первым, сэр Реджинальд наш мэр, но можно ведь предложить и другим. Деньги нужны нам завтра.
С этими словами он ушел, по-прежнему вместе с Бэконом.
Ролло огляделся, увидел отца, стоявшего у ребристой колонны, и не стал медлить.
– Ко мне подходил Дэн Кобли.
– Вот как? – отозвался сэр Реджинальд. Он недолюбливал Кобли. По правде говоря, тех вообще старались избегать, ибо они как будто считали себя праведнее всех прочих; да и выходка на пиршестве у графа до сих пор не забылась. – Чего он хотел?
– Продать груз. – Ролло сжато посвятил отца в подробности.
Сэр Реджинальд выслушал и уточнил:
– Они готовы гарантировать цену?
– Да, пятьсот фунтов. А нам продают за четыреста. Знаю, денег у нас нет, но я решил, что ты захочешь узнать.
