– Прости… – Маккин попытался пригладить волосы, но лишь еще больше взъерошил их. – Морская Звезда, ты взяла и отдубасила меня подушкой. Невероятно… Хотя чего я удивляюсь? Ты ж и на демона с голыми руками кидалась.
– У меня еще кроссовки есть, – как бы невзначай напомнила девушка.
– Полагаю, демонстрация твоего негодования была итак весьма яркой. – Русал похлопал по качественно взбитой об его бока подушке и позволил себе нерешительную полуулыбку. – Еще раз прости.
– Раньше я бы просто ответила что-то типа «ничего страшного», «конечно, прощаю», «не бери в голову». – Аркаша, сурово хмурясь, сложила руки на груди. – Но теперь моя настоящая натура прорывается наружу, и я все меньше чиню ей препятствия. А ты один из первых, увидевших во мне эти проблески искренности.
– Я польщен. – Лицо Маккина приобрело серьезное выражение. – Мне приятно твое доверие.
– Доверие, говоришь. Тогда почему…
От двери донеслось фырканье.
– Знавал мой папаня одну дамочку. – Гуча, позевывая, потерся боком о полуоткрытую дверь. – Так она тоже лупасила своего благоверного, когда он поздно домой являлся. Правда сковородкой. Для профилактики.
– Уважаемый Гучебей, не подавайте, пожалуйста, вашей милой подопечной слишком фееричные идеи. – Маккин опасливо глянул на Аркашу, всерьез призадумавшуюся об эффективности использования в процессе разговора по душам кухонных принадлежностей.
– А теперь я, значит, уже «уважаемый»? – заинтересовался Гуча. – Подлизываешься, шалопай? Да я воньку вашей братии за километр чую! Расфуфырятся перед юными девами, распустят хвосты и гарцуют аки пони ощипанные! На мою принцессу даже не зарься! Слюнки слюнявчиком подбери и почки при себе попридержи. Папаня свое «курлык» высказал, а сейчас отправляется на вечернюю прогулку. Понервничал сегодня всласть. Похудел. И хвост полысел. Нервных клеток на вас не напасешься.
– Счастливо погулять, – неуверенно пожелал Маккин.
– Хоть соловьем заливайся. – Гуча грозно сверкнул глазками и, подцепив хвостом край двери, потянул ее за собой. – А ты мне все равно не нравишься, душегуб.
Дверь захлопнулась.
– Извини, он был груб. – Аркаша смотрела на дверь, но несмотря на укоризненный тон опекуна, не испытывала ни капли негодования по отношению к Гуче.
– Не за что извиняться. – Маккин тоже расстроенным не казался. – Это наш с ним договор. Говорить лишь правду. Он выражает свое истинное отношение ко мне, но при этом не смешивает его со страхом. «Душегуб» в его исполнении вовсе не клеймо, а констатация. Принять как данность и жить с учетом этого факта, а не бежать без оглядки, стремясь укрыться под покровом собственного страха, – это то, что он выбрал. И за это я ему очень благодарен. Хотя и отдаю себе отчет, что проявляет он лояльность ко мне лишь ради тебя.
– А я была на сто процентов уверена, что лояльность его конек. – Усмехаясь, Аркаша подумала, что вновь хочет крепко-крепко обнять Гучу. – Он же такой лапочка.
– Боевая лапочка. – Маккин поежился.
– Несладко пришлось?
– Скажем так, впечатлился я не на шутку. Был я на озере в зоне Вечной Весны. И в какой-то момент на бережок выскочил Гучебей и начал кричать что-то вроде «неблагодарная порося», «бездушная треска» и что-то еще из съестной тематики. Одновременно грозился позаимствовать у знакомого мушкет, веревку, топор и купальную шапочку. Шапочки я на всякий случай тоже испугался. И попробую воспроизвести дословно конечную фразу. Нечто, похожее на «тащи свой хвост из этой лужи, а иначе я газану в тебя своим природным мускусом». Даже не знаю, что из всего сказанного ужаснуло меня больше.
