– А я замаскируюсь, – донеслось уже из ванной комнаты.
Аркаша принялась наспех чистить зубы. Потом полезла под ванну в надежде найти что-то, куда можно будет переложить грязную одежду из корзины для белья и унести с собой.
– Вот. – Над Аркашиным плечом потянулась длинная лапа и подцепила когтем еще одну корзину для белья, спрятанную под ванной и незаметную из-за черного цвета. Шаркюль сунул корзину в руки девушке. – Используется специально для субботней стирки. И косынку не забудь, самка Аркаши. – Гоблин вытянул из корзинки смотанную полоску ткани и демонстративно приложил к своей бугристой голове. – Это используют самцы, у которых лохмы до пят. Чтобы не мокнуть.
– Прямо набор «юный полоскун». – Аркаша приняла косынку из лап Шаркюля. – Годится. Заплету волосы и намотаю сверху ткань. А подробности можно? Не думаю, что у нас тут есть стиральные машины и порошки. Что-то еще понадобится?
– Ули-улей выдадут на месте, – таинственно поведал Шаркюль.
– Ну да, теперь я спокойна.
– Меня пугает, насколько решительно ты настроена, – объявил застывший в проеме двери Маккин, обеспокоенно глядя на рассевшихся на полу ванной комнаты Аркашу и Шаркюля.
– Если отступать перед всеми трудностями, то можно вечно топтаться на одном месте, а затем и вовсе врасти в землю.
Пять минут спустя Аркаша была готова. Спортивные штаны, закатанные до колен, свободная футболка, туго заплетенная и закрепленная в сложную конструкцию на макушке коса. Ткань косынки после чудодейственных манипуляций покрыла голову, шею и нижнюю половину лица, отчего девушка стала походить на бедуина.
Шаркюль к этому времени, вспомнив о своих обязанностях, стремительно слинял. Но прежде Аркаша заставила его пообещать, что тот притащит средство, которое облегчит страдания Гучи.
– Подожди меня. – Маккин заскочил в ванную. – Я сейчас, упрямица ты этакая.
– Ты не идешь. – Аркаша подтащила корзину к входной двери. – Во-первых, я вижу, что тебе не хочется в толпу лезть. А, во-вторых, кто-то же должен присмотреть за Гучей. Вдруг ему что-то понадобится.
– Думаешь, я отпущу тебя одну? – Маккин выглянул из-за двери ванной и смерил девушку хмурым взглядом.
– Я всю жизнь одна. Уж один часик потерплю. И… – Аркаша оглянулась на дверь. В коридоре нарастал шум. Было почти семь утра. – Ты же не откажешь мне в просьбе? Не оставишь моего папаню?
– Тебе невозможно перечить. Ты все равно сделаешь по-своему. – Юноша привалился к дверному косяку и обреченно покачал головой. – Ты, наверное, даже связанной куда-нибудь энергично да поскачешь.
– Не исключено. – Аркаша, мысленно празднуя победу, подняла корзину и в который раз удивилась, насколько та легкая. Похоже, туда вложили магию, чтобы куча белья весила не больше перышка. – И не волнуйся, твою одежду я тоже с собой прихватила.
– Что?! Погоди… – Уши Маккина вспыхнули, и он неловко качнулся, мгновенно потеряв опору.
А Аркаша, хихикнув, выскочила наружу. Привалившись к двери, она запоздало почувствовала некоторую неловкость. Взяла и стащила у соседа его грязные труселя.
Но ведь для благого дела!
Голос Грегори удивительным образом прорывался через всеобщий шум. Он бодро раздавал указания и подгонял окружавшую его полусонную толпу. Аркаша сильнее вжалась в дверь, стараясь стать как можно незаметнее.
Наконец она воочию убедилась, что и правда проживает в мужском общежитии. По коридору, еле передвигая заплетающиеся ноги, брело с десяток полуголых парней. На некоторых были надеты только трусы, кто-то озаботился накинуть сверху футболку. Кто-то использовал выделенные косынки по назначению – в большей степени обладатели длинной шевелюры, – остальные же находили «аксессуару» самое разнообразное применение. Белоснежная тряпочка красовалась то на шее, словно шарф, то оборачивала грудь по типу девчачьего лифчика-топика, то вообще красовалась пониже живота как набедренная повязка. И все представители этого парада тащили с собой корзиночки с грязным бельем. А что, все свои. По-домашнему, тусэ с пацанами.
