Вид у него был злой и растерянный. Томас поклонился еще учтивее, снова избегая прямого ответа:
– Дивно и светло зреть произрастающую мудрость среди дикости и невежества, что ломится сейчас внизу в двери… Мы здесь только проходом, по дороге забежали, просим приютить бедную женщину! На ее глазах горел ее дом и гибла родня. Наверняка это была родня, такие же оборванные и грязные. Она нуждается в защите.
Старик отшатнулся:
– Женщина? В моем доме? Чтобы я сам, своими руками рушил защиту? Вы уйдете, как и пришли, вместе.
Томас сказал осторожно:
– Мы прошли долгий путь, но впереди еще дольше…
Старик прервал:
– Погоди. Сейчас посмотрим. Кому ведомо прошлое, тот знает и будущее.
«Дурак, – подумал Олег беззлобно. – Еще у самого подножия мудрости, даже не лизнул ступеньку, а такие высокопарные речи. Один дурак изрек, сто других повторяют. Мир меняется, в прошлом не было ни таких религий, ни таких передвижений племен и народов. Так что старые решения непригодны. Знание прошлого не дает познать будущее, скорее мешает…»
Старик провел ладонью по зеркалу, будто смахивал пыль. В черноте заблистали звезды, затем полыхнуло зарево пожара, а блики на саблях рассыпались, как вылетающие из костра искры. Выметнулся храпящий конь, на нем огромная железная фигура рубила направо и налево длинным, как оглобля, мечом. Люди падали, разбегались с воплями, уползали.
Томас всхрапнул от удовольствия, притопнул и гордо оглянулся на женщину. А в зеркале шла рубка, мелькали люди, затем сэр Томас с гордым и решительным лицом красиво пронесся из горящего города, унося на крупе спасенную женщину. Калика как-то малозаметно потревожил пчел, оказался у ворот башни, те отворились от слабого толчка.
Старик напряженно и подслеповато всматривался, почти водил носом по ровной поверхности зеркала. Отпрянул, подозрительно уставился на Олега:
– Как отворил?
– Не заперто было, – ответил Олег как можно будничнее. – Разве мы бы зашли? Вежеству с детства учат.
Старик подозрительно всматривался в равнодушное лицо калики. Остался ли удовлетворен осмотром или нет, но снизу стук стал намного громче, отвлек. А Томас прислушался, изрек уверенно:
– Похоже, дверь высадили… Или ты не запер?
– На два запора, – заверил Олег. Усмехнулся: – Тоже с детства учат.
Томас медленно потащил из ножен свой великолепный меч. Олег ожидающе смотрел на старика. Тот подпрыгнул:
– Дверь? Там заклятия!..
– Вряд ли сэр калика прикрыл ее плотно, – сказал Томас язвительно. – Святые отшельники бывают рассеянными. Это ему только кажется, что прикрыл…
Олег вдруг вспомнил:
– А разве не ты шел последним?
Топот ног по деревянной лестнице звучал, как частые раскаты грома. В окно влетела стрела, впилась в потолочную балку. Старик отшатнулся так, что едва не переломился в пояснице. Глаза полезли на лоб, однако Томас видел, что старика испугала не столько сама стрела, как то, что некто сумел забросить ее в башню, теперь уже ясно, заколдованную.
– Что сталось с моей мощью?
Томас растерянно топтался на месте. Женщина держалась за его спиной, молчала. Олег пожал плечами. В окно влетела еще стрела, он поймал ее на лету, внимательно рассматривал перо.
Внезапно старика осенило:
– Вы не волхвы, я бы учуял… Но что у вас есть магическое? Вещи, реликвии?
Олег показал обереги. Старик раздраженно отмахнулся:
– Это не магия. Что еще?
Томас подбоченился в красивой позе. Голос был полон сдержанной гордости и силы:
