* * *
Ректор, как выяснилось, большой тоски по двум негодяйкам (как он их про себя называл) не испытывал. Для приличия девушки посидели на паре лекций, потом, для поддержания имиджа записных идиоток, задали пару-тройку вопросов, от которых седовласому представительному лектору стало плохо, и с чувством выполненного долга отправились в город. Вторая часть задумки – знакомство с сыном Лебе Фуатен – не удалась. «Мальчика» в этот день в университете не было.
Сейчас начинался тот этап работы, который оба одновременно и любили, и терпеть не могли. Скрипач как-то сказал про него: «Найди не знаю что». Что-то не так, действительно не так, но что именно искать – пока загадка.
Чем может быть это искомое «что-то»?
Кому именно выгодно существование этого «чего-то»?
Чем «что-то» грозит… кому? Этой планете, сиуру, к которому она принадлежит, Сети, Контролю? Обывателям, Транспортникам, альтернативщикам, детям малым, мужчинам, женщинам, экологической обстановке, внутреннему рынку? Вся работа на этом этапе была построена исключительно на интуиции, и ни на чем больше. И вот тут их способности оказывались просто незаменимыми.
В мир необходимо было за короткий срок вжиться. Именно вжиться, потому что без этого можно делать множество всяких других вещей, но не искать микросбои в тончайших, постороннему глазу незаметных процессах.
– Хорошего агента от, например, хорошего дипломата отличает, прежде всего, развитая способность наблюдать, а также интуитивное ощущение закономерности или искусственности процессов, постоянно идущих в любом социуме. Дипломат смотрит на любой процесс глобально, он способен его анализировать, но ему совершенно необязательно этот процесс чувствовать. У агента все иначе. На втором этапе заброса он включается в общую систему, становится ее частью, не вступая, однако, с этой системой в эмоциональный контакт. Свою личность в любом расследовании крайне желательно выключить полностью, потому что привнесение каких бы то ни было собственных эмоциональных реакций является крайне нежелательным для создания действительно реальной картины…
Ит и Скрипач эту точку зрения (а принадлежала она изначально социологу Линцу) разделяли целиком и полностью. Впрочем, данной модели придерживались все без исключения преподаватели, у которых они в свое время учились.
Убирай себя.
Ты – не имеешь значения.
Ты никто, и звать тебя никак… вернее, звать тебя будут в соответствии с легендой и личностью, предназначенной для заброски, но личность эта имеет главную задачу: смотреть. На все. Смотреть – и видеть.
…В городе в этот раз отправились не в центр. То есть сначала действительно доехали до пешеходной зоны, прогулялись пешком до «Утра Джовела», переоделись попроще, перекусили (Файри, если я все это съем, я не пролезу в дверь! Ничего, тут окна широкие) и пошли бродить.
Город, чистый и какой-то нарочито-глянцевый в центре, к окраинам приобретал несколько иные черты. Дома, добротные, крепкие, но уже без излишнего украшательства. Улицы чистые, но при этом – скучные, однообразные, не на чем взгляд остановить. И – стандарт. Стоило отойти от центра, как стала заметна унификация, в центре не существовавшая. Одинаковые детские площадки, явно построенные по одному и тому же проекту. Одинакового цвета двери, ведущие в дома. Одинаковые подъездные аллеи, обсаженные одинаковыми кустами. Квадратные клумбы, на которых растут практически одинаковые цветы – ничего привозного, только местные эндемики, неприхотливые, простенькие, незамысловатые. Это были так называемые Срединные районы: судя по справочнику туриста, в них проживают служащие среднего звена, большая часть которых работает или в Центре, или в так называемых офисных базах. Одну такую базу посмотрели поближе. Скучное здание, обшитое серыми поглощающими энергопанелями, вертикальная стоянка для личных машин сотрудников неподалеку, перед зданием – идеально постриженный газон и бездарно сделанная композиция из трех грубо обтесанных валунов. «Единение с природой», как гласила табличка перед валунами.
