Страх, любовь и пропаганда: Механизмы влияния в сектах и тоталитарных системах - страница 18
Я вернулась домой в состоянии сильного культурного шока и никому не могла рассказать о нем. Я не поделилась эмоциями даже с Энди и Лией, так как мне нельзя было никому сообщать о деталях моей поездки. Это ужасно сбивало с толку и озадачивало. Я начала все больше отдаляться от моих друзей.
Я впала в настоящее смятение и каждую ночь просыпалась в холодном поту от непрекращающихся кошмаров… Мне снился сон – будто фантастический фильм. Глядя на себя, я вижу, как мое лицо начинает трескаться и плавиться, кожа между глаз стекает, нависая подобно тесту над щеками и челюстью. Лоб осыпается прямо в мои голубые глаза, а привычная округлая форма лица, которая мне так нравится, исчезает. Разрушение продолжается… Мое лицо быстро меняется. В итоге от него ничего не остается. И тут я просыпаюсь от собственного крика.
Позже я записала в дневнике:
Мне кажется, я схожу с ума. Меня затягивает в мир, куда мне не хочется… Мне снится, как меня кто-то пытается убить, как умирают мои друзья. Я просыпаюсь с ощущением какой-то мертвой пустоты внутри, будто у меня забрали все, даже способность понимать происходящее.
Это чувство хаоса и потерянности – прелюдия к следующему шагу. Мне удалось справиться с когнитивным коллапсом (который и был вызван стратегией группы, направленной на изоляцию и диссоциацию) посредством полного приобщения к самой группе – единственному оставшемуся источнику безопасности. Об этом опыте я тоже писала в дневнике, неосознанно повторяя горькие слова верного коня Боксера из «Скотного двора»:
Нужно взять себя в руки. Я должна бороться со своими страхами. Нужно разобраться со всем этим хаосом в голове, пока он меня не уничтожил. Этот шум невыносим.
Целеустремленность и дисциплина поддержат меня на плаву. Вот что я могу сделать: отдавать борьбе еще больше сил. Это единственное, за что я могу и готова отвечать.
Больше никаких кошмаров. Надо двигаться дальше. Кажется, я обрела твердую почву под ногами… Я решила присоединиться к группе[61].
Во многих других историях наглядно описываются схожие моменты краха: встретившись с чудовищным давлением, новичок отказывается от попыток рационально воспринимать все происходящее в группе и подчиняется требованиям преданности и повиновения.
На третьем этапе лидер наконец-то может воспользоваться этим когнитивным коллапсом и интроецировать (внедрить) свою повестку в образовавшийся в голове последователя когнитивный вакуум. Далее новообращенного знакомят с тотальной идеологией, преподнося ее как объяснение и возникшего у него когнитивного коллапса, и всех остальных феноменов.
Все эти три элемента процесса функционируют совместно и в итоге формируют так называемого повинующегося агента[62] – то есть сверхпокорного и сверхдоверчивого последователя[63]. Этот процесс приводит к смене убеждений, жизненных установок и поведения члена секты, которые никак не соотносятся ни с его прежними особенностями личности, ни (если ему удастся сбежать) с убеждениями, жизненными установками и поведением после ухода из секты.
Роберт Эрелл, международный эксперт по борьбе с экстремизмом и психотерапевт (и сам бывший участник неонацистской организации), описывает, как пребывание в экстремистской среде отрывает людей от общества, друзей и семьи: «В конце концов вы отрываетесь от самого себя»[64]. Шеннон Мартинеc, которая также состояла в ультраправой группировке, замечает, что, как только члены секты (как и она, влившиеся в движение благодаря музыке white power, пропагандирующей «превосходство белых») достигают стадии дегуманизации других людей и эскалации насилия, «они сразу становятся неприкосновенными, с ними почти ничего нельзя сделать, нельзя до них достучаться в такой ситуации»
Похожие книги
