– Меня зовут Тод, ― представился молодой парень. ― Я матрос на этом корабле, ― добавил он гордо.
– Кати, ― она засмеялась его гордому виду. ― Ты так говоришь, как будто это величайшее звание здесь.
– Величайшее или нет, ― насупился он, ― но не последнее.
– Не обижайся, Тод, я все равно ничего не знаю о кораблях и званиях, просто ты так выделил свою должность, что это невозможно было не заметить.
Он смущенно потупил голову:
– Это так заметно? ― огорченно спросил он. ― Меня не так давно повысили с юнги до матроса, и я невероятно счастлив этому событию.
– Я тебя поздравляю, ― заулыбалась Кати. ― И прости, что засмеялась, ведь для тебя это действительно важно.
– Ничего, не обращай внимания, ― махнул рукой он, ― я уже забыл. Пойдем лучше, я покажу тебе здесь все.
– А тебе не влетит? За то, что ты ходишь без дела, когда все остальные работают? ― спросила Кати. У них в детском доме, если кто-то слонялся без дела, когда всем раздали задачи на день, бывал жестоко наказан.
– Нет, не влетит, ― успокоил молодой человек. ― Я же не так давно назначен и пока бываю занят, в основном, когда мы выходим в море, а сейчас только вошли в гавань, могу отдыхать.
– Салага! ― послышался голос из трюма. ― Где тебя носит, этакий ты сорванец?!
Тод побледнел.
– Прости, Кати, я не могу сейчас все тебе показать, меня зовут, но потом, чуть позже, обязательно, ― быстро пообещал он и побежал на грубый голос.
– Ладно, ― вслед ему крикнула Кати.
Катрина с интересом наблюдала за всем, что происходило на корабле. Матросы что-то выносили, затем снова грузили на борт. Когда последние погрузки были завершены и дети перестали прибывать, была дана команда:
– Отплываем. Отдать швартовы. Навались!
Команды звучали со всех сторон. Матросы забегали в суете, и Кати засмотрелась на их работу. Все было настолько слаженно и налажено, что оставалось только дивиться. Каждый знал свою работу, свое место, никто не мешал друг другу.
Корабль выходил из гавани не один, вместе с ним двинулись еще парочка, и сигнальщик ― специальный человек, который на корабле следил за всем происходящим вокруг, ― по приказанию какого-то другого человека передал сигналы другим кораблям, на которых также стояли сигнальщики и передавали полученное послание капитанам соседних судов.
Первый ветер почувствовался, как только корабль начал заходить на курс, и снова посыпались команды:
– Свистать всех наверх! Расправить паруса! Выйти на ветер!
Когда корабль уже уверенно следовал своим курсом, наступил полдень и солнце пекло так, что на палубе было сложно находиться. На корабле все текло своим чередом, команда разошлась по местам. Катрина почувствовала легкое головокружение и, чтобы справиться с накатывающей тошнотой, бросилась к борту корабля, но неожиданно столкнулась с толстым маленьким человеком, бежавшим куда-то по своим делам. Он кубарем покатился по палубе, растеряв листы, которые нес в руках.
– Ах ты, мерзавка! ― вскричал он. ― Кто дал тебе право свободно находиться на палубе? Немедленно прикажу повесить тебя на рее!
Он поднял такую бучу, что, казалось, только ленивый не прибежал посмотреть на произошедшее.
– Простите, сэр, ― произнесла Катрина, пытаясь справиться с накатывающей тошнотой, ― мне просто стало чуточку хуже, и я хотела подойти к борту корабля, а тут вы…
– Выходит, ты еще и меня обвиняешь в этом? ― покраснел ее собеседник. ― Немедленно позовите капитана! ― завизжал он.
