Но вдруг мой сон разом прошел. Я услышал смех и женский голос из соседней кабинки. Этот голос и смех могли принадлежать только Светлане. Я весь превратился в слух. Она говорила о знакомых мне до боли вещах, и ее голосу диссонировал мужской голос. Речь шла о пропавшем свитке.
– Но все мои люди утверждают, что свиток исчез, – говорил мужской голос.
– Как бы исчез, – отвечала Светлана, – а на самом деле его перепрятали и пустили через твоих же агентов дезинформацию для тебя.
– Но этого не может быть, – взволнованно произнес мужчина, – они не могли выявить всех моих агентов.
– Источник информации верный, – перебила его Светлана.
– Кто он?
– Корреспондент агентства «Новости», а его брат является председателем клуба.
О, если бы она знала, что этот корреспондент сидит рядом и все слышит.
– Что у тебя с ним?
– Ничего. Так, просто знакомый.
– Его можно как-то использовать?
– Пока не знаю.
Меня прошиб пот. Я вытер салфеткой лицо, которое, вероятно, горело.
– С вами все в порядке? – спросила меня переводчица-японка.
Я кивнул головой, приставил палец к губам и показал глазами на магнитофон. Она продолжала переводить. В кабинке рядом наступило некоторое затишье. Затем мужской голос спросил:
– Ты не жалеешь о вчерашнем?
– Нет, – ответила она после небольшой паузы, – мне было очень хорошо.
Краска отлила у меня от лица. Я, наверное, очень побледнел. Вот почему она утром зевала. Самые ужасные мои предположения подтвердились.
В этот момент в кабинке появился наш новый фотокорреспондент Карим и стал снимать меня на фоне японской знаменитости. Об этом мы условились ранее. Я его просил, как можно больше, сделать снимков с писателем, чтобы потом пустить пыль в глаза всем знакомым и недругам. Выбрав подходящий момент, я шепнул ему на ухо:
– Загляни в соседнюю кабинку. Посмотри, с кем там сидит девушка.
Он понимающе кивнул и исчез.
Через несколько минут я услышал голос Светланы:
– Давай уйдем отсюда. А то что-то появляется много любопытных глаз.
Вероятно, Карим уже осчастливил их своим лицезрением.
– Хорошо. Уйдем поодиночке. Ты иди, а я выйду чуть позже. Расплачусь с официантом.
Прошло несколько секунд, и вдруг тот же мужской голос произнес:
– Постой, мы увидимся сегодня?
– Нет, – в ее голосе чувствовалось смущение, – сегодня не могу. У меня начались месячные.
Затем все стихло. Я сидел, словно в воду опущенный. Обед и интервью закончились. Иноуэ Ясуси с женой стали прощаться. Я поблагодарил их за интервью, они поблагодарили меня за обед, и мы расстались. Я вышел из гостиницы, и у меня потемнело в глазах от яркого солнца. Никогда еще не было мне так плохо.
6. Час овцы (с 13 до 15 часов дня)
В агентстве меня уже поджидал Карим, проявляя пленки.
– Ну что, ты видел его? Кто это был? – накинулся я на него с вопросами, хотя в душе уже знал, кто это мог быть.
– Известная личность. Баранов. Глава школы каратэ «Вадарю». Сэнсэй тигров.
– Сэнсэй облезлых кошек, – повторил я сравнение брата. – Я так и знал.
Карим пожал плечами. Раньше он слышал о вражде этой школы с клубом, о том, что мой брат недолюбливал Баранова, но, вероятно, впервые он увидел мою реакцию на прославленного лидера в этом престижном виде спорта.
– А мне удалось даже сделать их снимок, – как бы между прочим заметил Карим.
– Какой снимок? Ты хочешь сказать, что щелкнул фотоаппаратом, когда заглянул к ним? – я чуть не набросился на него с кулаками. – Да кто тебя просил об этом? Я попросил тебя только заглянуть за занавеску.
