По правилам, ему следовало не искушать судьбу, а спуститься в ближайшее укрытие – рубиновые буквы «У» горели почти на каждом перекрестке, сквозь насыщенное взбаламученной пылью марево. Но девушка, за которой следил Валов, спускаться в укрытие не собиралась: она быстро шагала по улице, не обращая внимания на секущий ветер, и он старался не отставать. Центральные районы округа, вот куда она направляется.
Валов почти не сомневался в том, что Линда Ренон связана с браконьерами. Она и ее странный дружок – подозреваемые номер один.
Несколько раз она оглянулась. Чувствует слежку? Все попрятались, других прохожих на улице не было. Дома стояли коридором, конец которого терялся в пылевом хаосе; на их обшарпанных телах вздувались металлические наросты: под выдвижными створками-лепестками прятались балконы. Как будто к лишенным окон угловатым подобиям зданий присосались техногенные паразиты. Валов с утра находился в скверном расположении духа, поэтому сейчас ему в голову лезли только такие сравнения.
Утром он получил по служебному каналу дополнительные материалы: на окраине Кибаярского округа обнаружена заброшенная база браконьеров, останки хавлашмыров захоронены поблизости. Ему хотелось немедленно что-то сделать, и, когда Линда Ренон покинула улей, он отправился за ней. Валов сознавал, что в таком настроении недолго наделать глупостей, но удержаться не смог.
За пляшущей воздушно-пылевой завесой проступила стеклянная громада купола, накрывающего окружной центр. Циклопический каркас из корабельной стали, плиты из толстого стеклолита многослойной структуры, устойчивого к большим нагрузкам. Когда-то плиты были идеально прозрачны, потом покрылись множеством микроскопических трещин и сероватым налетом снаружи, пленкой жирной грязи изнутри, так что теперь под куполом в любую погоду было пасмурно. Зато безветренно.
Валов стянул фильтр, а очки снимать не стал: Линда Ренон могла видеть его в улье, и ей незачем знать, что он за ней наблюдает. Она шла все так же быстро. На несколько секунд задержалась около уличного фонтанчика, ополоснула лицо и руки. Валов, поравнявшись с фонтанчиком, сделал то же самое. В детстве он любил эти штуки: прямо из стены дома торчит забавная звериная морда из нержавеющего сплава, из пасти струится вода – в чашу, установленную чуть ниже. Симпатия Петра Валова к животным началась с того восхищения, которое вызывали у него мокрые металлические звери.
Смыв пыль, он заторопился вслед за девушкой. Ему не пришло в голову проверить, нет ли слежки за ним самим, а сделать это стоило.
Над следующим кварталом купол был сверх меры загрязнен – сплошная муть, и совсем не видно, как скользят за стеклолитовой толщей пылевые вихри. Здесь, в зоне вечных сумерек, источали дневной свет кольцевидные и подковообразные фонари, вделанные в стены домов. Здесь находилось кафе «Сумеречный шарм» – его хозяева смекнули, что даже плохую освещенность можно использовать для рекламы.
Средства на чистку куполов выделялись из окружного бюджета, но куда они девались потом – этого никто не мог вразумительно объяснить. На Валгре, как и во множестве других миров, казенные деньги утекали, словно вода в песок.
Линда взбежала по ступенькам на веранду «Сумеречного шарма» и подошла к мужчине, одиноко сидевшему за столиком. Тот самый, ее приятель… Он поднялся навстречу. Уходят? Нет, мужчина что-то сказал официанту, и они направились к боковой арке.
