– Ты так думаешь? – удивился Кицуне. – А по-моему, семпай хороший. От него исходят положительные вибрации.
И как только он это сказал, Курту прилетело сообщение от Гина Хасегавы: «Что вы решили? Только не кричи, пожалуйста».
Воспользовавшись услугами ходячего переводчика Акумы Катайи, Курт поискал глазами старосту. Была перемена, поэтому мало кто был на своих местах. Но Гин Хасегава болтался поблизости, раздавая очередные ценные указания парням из спортивного сектора. Поскольку Гин вежливо попросил его не кричать, Курт Хартлесс скомкал листок бумаги и метко запустил им в старосту, чтобы привлечь его внимание. Когда тот офонарел и обернулся, Курт ему кивнул, да с таким видом, будто был королем, который великодушно разрешает астрономам назвать в свою честь новую планету.
– Чего это он? – начали дергать старосту парни из спортивного сектора.
– Кто его знает… – ответил Гин Хасегава, краснея, и подобрал скомканную бумагу. – Он просто иностранец, давайте не будем обращать на него внимание.
На следующем уроке он отправил Курту сообщение: «Хорошо, я рад, что вы согласились. Скажи Митсюзаки-куну и Катайе-куну, чтобы взяли с собой кимоно. Не переживай, если у тебя его нет, я дам тебе свое. P.S. Спасибо за то, что обладаешь талантом не привлекать к себе внимание».
Акума и Кицуне переглянулись.
– Куруто-кун? Обладает талантом не привлекать к себе внимание? Да семпай смеется над нами!
А Курт тем временем уже вовсю щелкал пальцами, махал руками и громким шепотом дозывался старосту через всю аудиторию, чтобы сказать ему «спасибо» за комплимент.
Два три в пользу Акумы
– Мне так жаль, что из-за меня ты не успел на курсы… – Акума Катайя, действительно, чувствовал себя виноватым за то, что утащил Сото в музей и тому пришлось прогулять очень важные занятия.
– Подумаешь! – отмахнулся Курт, смеясь.
– Нет, не подумаешь! – настаивал Акума. – Это же одна из самых дорогих языковых школ в Токио, ты не можешь позволить себе пропускать занятия! Не говоря уже о том, что ты ничему не научишься! Пожалуйста, позволь мне загладить свою вину и угостить тебя ужином!
Акума сложил руки и поклонился Курту.
– Да забей, – покраснел тот. – Но если ты настаиваешь, я не прочь перекусить, потому что проголодался, как скотина.
– Это все потому, что ты куришь и мало ешь!
Парни завернули в ближайший семейный ресторанчик. Наблюдая, как неуверенно Курт усаживается за столик и диковато рыскает глазами по сторонам, Кицуне спросил:
– В чем дело, Куруто-кун? Ты еще не бывал в японских ресторанах?
– Смеешься? – пробормотал Курт. – Я у себя в Манчестере-то нигде толком не бывал, только в кафе-мороженом в далеком-далеком детстве. У нас семья была бедной, мы не могли позволить себе ходить по ресторанам.
– Бедной? – подавился воздухом Акума. – Как же ты учишься в ТАА? Там один семестр стóит без малого полтора миллиона йен! А как же те дорогие языковые курсы, которые ты посещаешь? А элитный жилой комплекс, в котором ты живешь?
Видя, что Курту становится все более неловко от этого разговора, Кицуне поспешил сменить тему:
– Так ты из Манчестера, так? Я думал, ты из Лондона.
– Конечно, я не из Лондона! Только педики живут в Лондоне! – фыркнул Курт.
– Почему ты так говоришь? Потому что в Лондоне нет «Манчестер Юнайтед»!
– О, я что-то слышал об этом от старших пацанов! Что это?
Кицуне уронил челюсть.
– Известнейшая футбольная команда. Ты из Манчестера, ты должен знать.
