Что же, оно и к лучшему. Пользуясь моментом, немцы закупили для эскадры свежих продуктов, в первую очередь, отменной говядины по совершенно бросовым ценам. Мэр, убедившись, что немцы не собираются устраивать здесь всем кирдык со свистом, моментально переключился на другой канал, представ в образе хваткого бизнесмена. Ну, а когда ничтожная по меркам Европы, но невероятно солидная для аргентинской глубинки сумма перекочевала в городскую казну (или, может статься, в карман самого мэра, гадать на эту тему никто не собирался), был организован грандиознейший банкет. Еды – завались, выпивки – тоже, девочки для офицеров – в наличии. Колесникову оставалось лишь поразиться, насколько местные нравы похожие на русские, середины девяностых.
Местной кухне адмирал воздал должное. Местному вину – тоже. На дам (и, возможно, не дам) посмотрел уголком глаза и отмахнулся – дома красивее, а он уже вышел из того возраста, когда кидаются за каждой юбкой, считая это главным доказательством собственной мужской состоятельности. Так что очень скоро все вернулось к разговору с местными олигархами. Точнее, людьми, искренне считавшими себя таковыми.
Впрочем, Лютьенс достаточно владел собой, чтобы не рассмеяться, глядя на местечковых вершителей судеб, с умным видом разглагольствующих о ерунде. Для него это было все равно, что смотреть с орбиты на пожар в коровнике, тем более, что, как он успел убедиться, вопросы реально здесь решал мэр. А он мог себе это позволить потому, что был назначен из столицы и имел оттуда поддержку, в том числе и силовую. И как бы провинциалы этого (да и не только этого) континента ни любили демонстрировать, что на мнение центра им плевать, всерьез оспаривать право назначенного чиновника принимать решения попыток не делалось. Чревато, знаете ли, нравы тут простые, можно и на фонаре проснуться, за шею подвешенным.
Разговором с мэром он и воспользовался, чтобы улизнуть из-за стола. Его не воодушевляла компания, и, кроме того, в помещении очень быстро стало душно. Тем более, курили все… В окружающем же резиденцию мэра саду оказалось достаточно комфортно. Мэр же, видя, что его не только благожелательно слушают, но и принимают всерьез, разливался соловьем и беспрерывно сыпал идеями. Некоторые выглядели вполне грамотными, другие порой вызывали улыбку, но было у них нечто общее. Если конкретно, они все могли реализоваться, причем быстро. Кем бы ни был мэр, несбыточных целей он перед собой не ставил, зато к немецкому, точнее, европейскому, но сейчас это было уже практически одно и то же, капиталу присосаться весьма жаждал.
Однако в какой-то момент поток сознания местного Санчо Пансы оказался столь могуч, что Лютьенс начал терять нить разговора. Захлестнуло, наверное. К реальности его вернула выхваченная профессиональным слухом фраза о возможности устройства в Аргентине базы немецкого флота. А вот это уже выпадало из логики. Хотя… Лютьенс аккуратно придержал мэра за локоть:
– Это не в вашей компетенции. Я так понимаю, что вы уже связались со столицей и получили соответствующие инструкции?
– Да, – мэр разом подобрался. Разбитной толстячок исчез, вместо него оказался спокойный, уверенный в себе человек со вполне военной выправкой. – Если вы согласны, то президент будет здесь послезавтра утром.
– Передайте генералу Фаррелю, – Лютьенс усмехнулся, – что я его жду и у нас будет, о чем поговорить.
