– Евдокия, а как вас по батюшке?
– Петровна. Зови, как удобно.
Я кивнул.
– А, вот, у вас странная кукла на комоде. Это вы её сами сделали?
Нет. – она посмотрела на куклу – сделали её ещё до революции.
Она остро глянула мне в мозг.
– Испугался?
Почему такой вопрос? Что за хрень?
– Да нет: у меня дома похожая есть.
Продолжать я не стал. Она тоже говорить не собиралась. Я оказался в невыгодном положении.
– Недавно вместе с другими куклами её нашёл в городе.
Евдокия смотрела на меня и, молча, одобряла мои разъяснения.
– Странный случай был. Человек убегал от милиционера, а ящик с куклами за лотком на площади оставил. Чтобы ящик не пропал, я написал свой адрес лоточнице и этот ящик взял домой. Евдокия покивала.
– Куклы нашли хозяина.
Мля, что за хрень!? Что я делаю в этой дыре вместе с этой куклой?
– Да, успокойся ты – никто не умер. Такое бывает.
Я, и, правда, почти успокоился.
– Понимаешь, может, ты читал или слышал, что существует передача способностей.
Конечно, я читал фэнтези о передаче магических предметов. Но, то развлекуха, а тут – жизнь. Одно дело, когда я командую ситуацией, а другое – когда я подопытный кролик. За меня всё уже решили. Я влип во что-то непоправимо-глобальное. Пока это у меня проносилось в голове, Евдокия начала объяснять.
– Вот, тебя в семье воспитывали. Учили отношениям, давали навыки. Чему тебя учили, коротко говоря? Видеть жизнь определённым образом. Понятно?
Она помолчала, чтобы я это успел понять. Как раз это я успешно понял сам из-за кукол.
– Видение, которому тебя учили, не совсем полное. В мире больше связей, чем мы привыкли думать.
Это я тоже увидел. С появлением кукол у меня возник сценарий, и пока он неукоснительно выполнялся, хотя, если посмотреть здраво, всё в этой истории шито белыми нитками. Одно несовпадение – и мой план оказался бы очередной подростковой иллюзией.
– Пока, всё, что вы говорите, я уже знаю – сказал я, чтобы не потерять лицо.
– Ну, вот и хорошо. В такие куклы – она кивнула на свою – раньше играли дети. Лица изготавливать было запрещено: боялись, что в куклу может войти чья-то душа. Для детей мир шире, чем для взрослых, и они могли через куклы разговаривать с миром, не ограничивая себя ничем. Лица не было, и можно было придумывать про куклу любую историю по необходимости. Кукла, ведь, часть внешнего мира, и, обращаясь к кукле, ребёнок обращался к нужной ему стороне мира.
– Это уже магия какая-то.
– А что не магия? Когда тебя научили воспринимать широкий мир зауженным способом, это разве не магия? Всё общество целиком проделало с тобой такие манипуляции, от которых ты перестал видеть очевидные для любого зверя или растения вещи.
Она хотела ещё что-то добавить, но промолчала. Я тоже молчал, осознавая себя в настоящей сказке. Вновь пришло состояние тишины, но теперь к нему добавлялись произрастающие из этой тишины узоры новых связей. Эти стебли-лианы связали всё со всем в один живой клубок. Этот клубок был беспредельным. Лианы-узоры, как на росписях. Травница. Она передавала силу умного мира растений глупым людям. Пыталась лечить от глупостей.
– Я из-за кукол к вам приехал.
– Знаю.
– Вы не поняли. Я хочу себе сделать место работы. Куклы в этом участвовали.
– Пока, не понял ты – сказала она мягко. Куклы не смогли бы тебя привести сюда, если бы ты не придумал новую работу. Поэтому ты её придумал.
Я вспомнил свой лёгкий поклон куклам.
