– На теперешней работе у тебя перспективы есть?
– Нет. Не допустят.
– А на новой
– Не знаю.
– Вывод?
– Надо рисковать? Но, ведь, и та, и эта – сезонные. Не будут мне платить деньги за так.
– Это ещё неизвестно – сезонная или нет. Зимой собирают почки сосны, берёзы, шишки ольхи. Чагу, в принципе, можно. Если сезонная, то можно попробовать их убедить. У тебя получится.
– Почему вы так считаете?
– Иначе, Евдокия тебя ко мне не прислала бы. Считает, что ты перспективный.
– Откуда она знает? Я, конечно, придумаю, как её включить в работу, но тут от меня мало, что зависит по деньгам.
– Я не об этом. Ты думаешь не по шаблону.
– Я не понимаю. Она хочет вернуться в фармацевтику?
– Нет. Она, как я понимаю, имеет в виду, общий принцип твоего мышления. Помимо твоего предложения ей, вы о чём-то разговаривали?
– Я увидел у неё куклу без лица, ну и поговорили на эту тему.
– Как считаешь, сколько человек подняли бы эту тему за столом, приехав договариваться о работе?
– Не знаю. Наверное, мало.
– Никто.
– Может, кто-нибудь фольклором интересуется.
– Я имею в виду, в нашем городе. У тебя же, ведь, интерес тоже не просто так появился?
– Ну, да… я куклы случайно нашёл… и потом пошло везение.
– Платон Игнатьевич встал из-за стола и пошёл в другую комнату. Вернулся он из неё с такой же куклой, как у Евдокии и у меня, только в другой одежде.
– Такие?
– Нет. Только одна такая. Остальные совсем другие. Они похожи друг на друга по изготовлению, но разные.
Платон Игнатьевич показал мне куклу, чтобы у меня развязался язык, и это сработало.
– Они различаются по профессиям и по характеру.
– Ты что-нибудь слышал о рунах и картах таро?
– Читал. На них гадают.
– На то и другое нужно настраиваться. Может, эта кукла – он посмотрел на свою – служит для настройки?
– Не знаю – не пробовал.
– Там, где нет ничего – есть всё. Любое может проявиться.
– Вы колдун?
– Нет. Я просто рассуждаю вслух.
Опять я себя почувствовал олухом. Такая же кукла всё время лежала в моём ящике. Чтобы защититься, нашёл изъян.
– Они вообще из разных опер.
– Ну, это, с какой стороны посмотреть. Стилистически – из разных, практически – возможно, и из одной.
– Ну, и, что же мне делать?
– С чем.
– И с тем, и с другим.
– По работе: ты сам сказал, что там бег по кругу. Свобода – это риск. Я за тебя не могу решить твою судьбу. По куклам – тоже не знаю. С ними можно совсем не связываться. Отнести их куда-нибудь или сжечь. А, если связываться, то наработать тонкую настройку, чтобы они по тебе не шарахали куда попало.
Дядя мне не сказал ничего. Он озвучил всё то, что у меня и так бродило внутри. Но его проговаривание всё уложило в моей голове по полкам, и проявило моё решение, которое уже было принято, но скрывалось под ворохом страхов.
На прощание он предложил мне заходить к нему.
– Я живу один – сказал он – возможность пообщаться у меня есть.
Я попросил номер его телефона. Он его продиктовал, но предположил, что, если он куда-нибудь уедет, то телефон вряд ли поможет, а если мне будет по-настоящему нужно, то мы и так встретимся.
Я шёл домой, ясно понимая, что мне делать.
14
Перед сном я написал Глебу, есть ли у них зимний сбор почек сосны и берёзы, шишек ольхи, и сбор чаги. Пусть знает, что я уже в теме. А если нет, то пусть поймёт, что с такими, как я, можно начинать расширять производство.
Меня задолбали тяжёлые сны, поэтому перед тем, как лечь в кровать, я достал безликую куклу и пристально посмотрел на неё. Постоянно вынуждающие меня что-то предпринимать фигурки, были сейчас точно не нужны.
