Странные миры, странные гости - страница 10

– Что вы собственно…

Джерри побледнел, пытаясь отстраниться от надвигавшейся на него фигуры. Слюнявые губы-лепешки забормотали, чуть поблескивая в угасающем вечернем свете.

– Посмотрим… посмотрим… на золото…

Заскорузлые пальцы мясника сжали нож, поймавший лезвием зарево кровавого заката. Джерри чувствовал, что теряет сознание. Он должен звать на помощь, но она может прийти слишком поздно. Пытаясь как-то разрядить обстановку, он залепетал:

– Д-дорогой друг, я п-пошутил… Это всего лишь розыгрыш. Сталь, рассекшая воздух, была холодна к любому юмору.

Джаред перемахнул через невысокую ограду, его мокасины мягко приземлились на камни брусчатки. Стряхнув с ладоней хлопья краски, он осмотрелся. Поодаль на холме бравировал своей варварской красотой замок коннетабля. Башенки выпучивались из его каменного тела, придавая строению вид актинии или коралла. «Тусовались там точно клоуны», – Джареду вспомнились кадры из научно-популярного фильма о жизни вертких рыбок. Немного левее притулилось несколько магазинчиков, явно не представлявших из себя ничего привлекательного. А вот дальше… Это была лавка старьевщика, из тех, что битком забиты всяким хламом. Пнув дверь, Джаред оказался тесним рассыпающимися гамбсовскими стульями и чиппендейловскими[9] сервизами. Попахивало подвалом и плесенью.

Джаред чихнул. Какая пылища. Но все равно лучше, чем сидеть среди тех старперов в отеле, играющих в гипертонический тотализатор: «Кто за то, что у Марни сегодня будет высокое давление? Делайте ваши ставки, господа!» Здесь, на барахолке, гораздо интереснее. Возможно, заговорила наследственность: кузен Джареда, Родди, обожал старые штучки-дрючки, в особенности тащился от ювелирки. Однажды он приобрел у Сотбис[10] пасхальное яйцо «с дурной репутацией». Красивое, с изображением ажурных ворот, за которыми виднелись очертания усадьбы и часовой башни. Сюрприз можно было увидеть лишь в полночь, когда стрелки миниатюрных башенных часиков останавливались на двенадцати… Кузена нашли без признаков жизни. Рядом, на столе, стояло яйцо, ажурные воротца были приоткрыты… Помнится, газетчики обозвали это дело «Ужасом Фаберже[11]».

Пританцовывая, Джаред прошелся между рядами замшелой рухляди и вдруг остановился: перед ним с царственным достоинством высилась внушительных размеров кровать. Темное потрескавшееся дерево матово поблескивало, огромный балдахин покрывал столбики, ниспадая складками наподобие мантии глубоководного кальмара.

Визитер тихонько присвистнул. Из полутьмы балдахина на него глядели две на редкость отвратительные хари – злобные твари с топорщившимися рогами и клыками своими распростертыми крыльями образовывали что-то вроде изголовья. Протянув руку, Джаред коснулся звериных морд – сухая поверхность, как будто слегка чешуйчатая. Подушечки пальцев уловили едва заметную вибрацию, как если бы под лаковым покрытием непрестанно билось деревянное сердце.

– Понравилось? – лавочник, протискивая тучное тело меж нагромождений предметов, приблизился к потенциальному покупателю бочком. – Восемнадцатый век, Франция, мастер неизвестен… Но вы только посмотрите, какая почти что филигранная работа. Выше всяких похвал!

Жиртрест булькнул пузом. «Туда запросто бы влез тот замок вместе с горой», – подумалось Джареду. – «Мужик, видать, страдает от метеоритов… метеоризма». Щеки торгаша разнесло вроде как флюсом, но Джаред был уверен, что «барабанит» их не гной, а избыток жира. Колбасного цвета рука торговца ненадолго зависла над одной из двух омерзительных горгулий. Особо мнительные вряд ли могли бы спокойно спать в компании столь «милых» крошек. Брезгливо поморщившись, продавец мизинцем смахнул с деревяшки приставшую пылинку.