– По секрету, сэр, только вам. Когда-то владелец этой штуки верил, что она способна помогать ему… ну… в делах интимного толка. Вы понимаете меня, сэр?
Джаред криво ухмыльнулся, показав сломанный резец. Интерес к предмету мебели у него троекратно возрос. Осмотрев остов кровати со всех сторон, он уже определился. Эта развалюха идеально впишется в их с Гарриет готический интерьер. Особенно ему запали эти уродины у изголовья. Сунув пачку банкнот в сальные лапы хозяина комиссионки, Джаред получил «свою красотулю».
Вечером мебельный фургон доставил покупку к дому ее нового обладателя. Двое дюжих молодцев, кроя все на чем свет стоит, с трудом втащили кровать на второй этаж. Смешав коктейль, Джаред повалился на обновку. Поднялась туча пыли, посыпалась какая-то труха, что-то заскрипело и заскрежетало. В пылевом облаке злобные деревянные уродцы на изголовье кровати усмехались и корчили рожи…
Обжигающая лава неведомой доселе страсти заполнила все поры его горячего тела. Джаред откинулся на подушки, пока Гарриет терлась о его скулу своей бархатной щекой. Извивы ее волос, изгибы тела, белоснежная плоть – все отражалось в огромном зеркале, дразнившем своими отблесками разгоряченное воображение Джареда. Шумом страстного моря доносились шепоты и всхлипы, влажные слова любви магическими заклинаниями наполняли затемненное помещение.
Глаза мужчины на секунду приоткрылись, отсветы и полыхание в зеркале резали зрачки, плавные линии Гарриет дарили наслаждение, ласкали глаз… но чего-то не хватало… какая разница… Качели исступления возносили Джареда к порочным небесам, такого с ним еще не было… Когда все было кончено, Джаред без сил провалился в яму усталости. Эта ночь выжала его до последней капли.
С момента приобретения «площадки для любовных игр», как нарекла кровать Гарриет, спокойные денечки для Джареда закончились. День сменялся ночью – и начиналось секс-шоу. Пот инкрустировал тела сверкающими бриллиантами капель, пряди мокрых волос отливали серебром, спальня напитывалась жаром исступленно извивающихся тел. Джареду чудилось, что он стал древним богом вулканов, старающимся удовлетворить ненасытную богиню любви…
Ловя ртом раскаленный, полный дразнящих феромонов воздух, парень попытался ухватиться за скульптуру позади него. Он попросту боялся быть смытым накатывающим приливом страсти. Внезапно он почувствовал, словно по его ладони провели влажным наждаком. Так случилось, когда однажды в парке к нему подбежал пудель. Виляя хвостом, он облизал Джареду руки.
Ночь тащилась за ночью, а он, Джаред, превращался в живого мертвеца из киношки Джорджа Ромеро. И, судя по всему, угрожающе надвигалась новая «заварушка» в стиле лучших сцен Эммануэль. Между тем главный персонаж этого «эротического комикса», самец-мачо, был не просто выжат, нет, его точно пропустили через машинку для обезвоживания. Не человек, а сухофрукт для мюсли, которые так любит его драгоценная Гарриет.
Гарриет. Красивое имя, многозначное, особенно учитывая, чем стал ее герой-любовник, ощущавший себя Дядей Томом[12], надрывающимся на секс-плантации. Джаред вгляделся в свое отражение в зеркальной панели шкафа-купе: темные круги, припорошенное бледностью, как мукой, изможденное лицо. Бро, ты выродился в конченого гота!
Позади же зловеще высилась проклятая кровать… Его так и подмывало сбросить этот материал для пилорамы прямо из окна спальни. Нельзя, Гарриет будет в ярости. Она буквально влюбилась в предмет, чуть ли не ластилась к нему… Похотливая кошка! А ему так надоело гонять крота в норку.
