Глава 4
Липа посидела с минуту-другую в полной неподвижности, сосредоточенно глядя на черный сотовый телефон на столе перед собой. Глубоко вдохнув и выдохнув, она вполголоса дала себе отмашку, по-морскому четко и коротко:
– Ну, отвалить швартовы! – и с этими словами взяла в руки телефон.
Первым делом она подключила специальную услугу – запрет автоматического определения своего номера, отправив короткое текстовое сообщение в службу поддержки компании-оператора сотовой связи. Пока все шло безупречно. Но она не стала радоваться успеху, чтобы не сглазить. Для дальнейшего шага Липе снова потребовалось утолить жажду – от волнения пересохло в горле. Вернувшись за стол с бутылкой в руке, Липа пролистала в телефоне длинный список контактов, выбрала нужный номер и, отпивая воду прямо из горлышка, терпеливо дождалась соединения.
– Алло, Люська? – спросила она.
Из динамика раздался грубый, низкий, почти что мужицкий голос – звук прокатился по всему кабинету:
– Здрасьте, теть Шур!
Липа испуганно дернулась, телефон выскочил из ее влажной руки и, проскакав по столу, грохнулся об пол. Чертыхаясь, она подняла его, удостоверилась в работоспособности, после чего попыталась отключить громкую связь. Однако что-то не сработало, и из динамика по-прежнему слышалось тяжелое, сбивчивое дыхание Люси. Сколько бы она ни нажимала на кнопку, результата не было. Ничего другого Липе не оставалось, как только зажать динамик большим пальцем и поднести телефон к самому уху.
– Люська, – зачем-то перешла на заговорщический шепот Липа, – ты там, это самое, выйди покури, не лошадь же, работать все время. А то, чего доброго, еще отощаешь.
«Жу-ж-ж, жу-ж, жу-ж-ж», – невнятно прожужжал под пальцем динамик телефона.
Регулируя нажим пальца, Липа добилась нужного звучания, точнее, жужжания динамика.
– Давай-давай, не спорь. Работа не волк, это самое, а дело срочное, срочное. Я подожду.
Под пальцем снова коротко прожужжало:
«Жу-жу».
Минуту-другую Александра Александровна, ослабив нажим пальца, с любопытством слушала в телефоне сдавленные женские аханья и вздохи, затем отчетливо различила шлепок по телу, послышалось шуршание одежды, а вслед нецензурная брань мужчины.
Вовремя успев зажать динамик, Липа выслушала жужжание и спросила:
– Это самое, как его, посмотри там, мой номер отобразился, нет?
Динамик так и продолжал жужжать в ответ на каждый ее вопрос:
«Жу-ж».
– Отлично, отлично! – обрадовалась Липа. – Как там у вас дела? Как Лешенька, не пьет?
«Жу-жу-жу-жу-жу-жу-жу-ж…»
– Смотри за ним, Люська… Смотри у меня, – перебила Липа длинную жужжащую тираду. – И корми его, это самое, получше, получше. А то уже год женаты, а он тощий, как бобыль. Узнаю, что продукты налево толкаешь, мало, значит, не покажется. Не забывай, кто тебя старшим поваром смены сделал, сделал. Вот. Это первое, первое. Второе, значит, подготовь мне, как его, данные все свои, точные, по документам. Это второе.
«Жу-жу-ж, жу».
– Так надо. Получишь от меня грамоту, это самое, губернаторскую.
«Жу-ж-жу, жу-ж».
– Зачем «зачем»? Затем! С тем расчетом, что прибавка будет к твоей грошовой пенсии… вам с Лешенькой.
«Жу-жу, жу-жу-жу».
– Ты что, забыла, кто я? Я, это самое, я все устрою, устрою. Вот. Запоминай: пойдешь на награждение, значит, от управления по туризму и, как его, сервису, сервису. Но только упаси тебя, как его, черт, значит, дернуть за язык, хоть словом заикнуться, что это я, это самое, тебя… того… это самое. Все понятно?
