втроем – Крокодил, Катя Барлах и Сисин – в соскальзывающих полотенцах – полотенца все время нужно было перематывать – Барлах, замысливший описать весь мир, встретил их блаженной улыбкой – а чего ты не пришел? – спросила Катя – мы же не запирались – я заработался – виновато улыбнулся Барлах – я открыл новый квадрат оппозиций – в галстуке, с пробивающейся сединой в бородке, он был похож на очаровательного умного барашка – Сисину он понравился – девки, спать! – скомандовал Сисин – он отправил их в спальню, закрыл за ними дверь – что значит новый
квадрат оппозиций? – спросил он, кутаясь в халат – видите ли – сказал Барлах – у меня создалось впечатление, что я нашел новый метод описания мира – он мог бы сохранить его от распада – хорошо-хорошо – сказал Сисин – а какой ценой? – ну, это другой вопрос – а все-таки? – настаивал Сисин – мы соглашаемся на жалость друг к другу – допускаем среднерусскую доброту – затормаживаем развитие жизни – мой вечный студент Красиков – книжник, распродавший свою библиотеку – безработный – так и не удовлетворивший свое желание опиться спиртом – вот точная модель
юманитэ – успех наказуем – любовь – преграда для предназначения – Барлах только улыбался – заканчивая неудавшуюся философскую беседу, Сисин сказал: – поднимайтесь на второй этаж – там туалет и чистая постель – Барлах поднялся, но тут же сошел вниз – вам дать зубную щетку? – удивился Сисин – вы бы не могли мне выдать на ночь
Век Пизды? – застенчиво сказал Барлах – стыдно признаться, но я не читал – я вам подпишу – Сисин обвел взглядом комнату в поисках ручки – из спальни донеслось непонятное шипение – мужчины переглянулись – мне и
Катеньке тоже – попросил Барлах, вынимая ручку из внутреннего кармана фирменного пиджака «Москвичка» – вы бы не возражали поставить ее имя впереди моего? – премного благодарен – Барлах направился к внутренней лестнице – взявшись за перила, он остановился, расстегнул свой учительский портфель – Барлах давал частные уроки – возьмите крем – он протянул желтую баночку Сисину, не глядя ему в глаза – без крема Катеньке
больно – я знаю – улыбнулся Сисин – ну, тем более – Барлах горестно поднял брови – Барлах читал всю ночь напролет – утром за чаем признался, что не мог заснуть от волнения – очень хвалил – я от вас, честно сказать, не ожидал – у вас вид, простите, вертихвоста – невыспавшиеся девки дружно захихикали – но был полностью не согласен – он ушел с приятным отекшим лицом – потом все-таки не сдержался – развелся с анальной активисткой – мы их всех обсуждали с похмелья – этот мудак и та тоже дура – все мудаки – потому что мы всех их раком – раком.
Первым делом, первым делом самолеты – он становился легкой добычей метафизических хулиганов – сколько раз, проезжая на машине вдоль Тверского бульварa, он думал о том, что уже никогда не пройдется по нему пешком – здесь была последняя частная фотография – последняя пристань нэпа – они отловили меня, когда из участника я стал превращаться в наблюдателя – небеса раскрылись, как будто я объелся транквилизаторами – люди сильно запахли – кто как, но все одинаково сильно – березы – заборы – движения ускорились – у меня зарябило в глазах – Сисин шел, глубоко сунув руки в карманы – если ты – истина – по-славянски прищурился коротконогий Жуков, стараясь идти в ногу – то я скорее буду с моим народом, чем с истиной – Сисин посмотрел на него ласково, с насмешливым уважением – намечался мыслительный переворот – в моду входили сталинские красавицы – имперские чувства – Крокодил капризничала, не хотела ехать в Германию на экскурсию – пусть туда дураки ездят – говорила она сквозь зубы – в Техасе – в степи – в этом американском
