– Так из-за детей, чтобы не простудились, – вполне мирно объяснила Нина.
Она открыла раму, в кухню ворвалась струя свежего воздуха.
– Ключи принесли? – повторил вопрос Юрий.
– Их вам непременно отдадут, – пообещала я, – если они в вещах обнаружатся. Вот когда тела для похорон забрать можно будет, пока не скажу.
Нина села на диванчик.
– Нам их что, хоронить придется?
Ее вопрос меня изумил.
– Конечно.
– Иначе никак? – осведомился Юрий.
– Вы единственный сын Тихона и Антонины, – напомнила я.
Сынок опустил голову и боднул лбом воздух.
– И что? Я обязан их на погост тащить?
Я обычно не теряюсь ни в каких ситуациях, но сейчас оторопела и промямлила:
– А кто это может кроме вас сделать?
– Государство, – спокойно пояснила Нина.
– Я с родителями не общался, – вякнул Юрий.
– Они нас из своего дома выгнали, – подключилась к разговору Нина, – узнали, что мы пожениться собираемся, и тормоза у них отказали. Такого мне наговорили – жуть!
– И мне, – сказал Юра. – Орали: «Кормили одного дармоеда, теперь двоих на плечах переть? Нет уж!» Мать условие поставила: или я с Ниной все отношения разрываю, или убираюсь из дома. Пришлось в эту дыру перебираться.
Я решила хоть как-то наладить контакт с озлобленной семейной парой.
– Видимо, вы очень любите друг друга, поэтому ушли от родителей Юрия, которые были против счастья сына. Да уж, нехорошо они поступили.
Нина сгорбилась.
– Я-то мужа обожаю, а он меня нет. Не хотел, чтобы Вовочка родился. И свекор со свекровью тоже против мальчика были. Со Светкой они даже иногда погулять соглашались, а как про мою вторую беременность узнали, разорались и выгнали нас.
– Простите, наверное, я неправильно поняла, – удивилась я. – Вы только что объяснили, что родителей мужа вывело из себя желание сына жениться на вас, и они отказали Юрию в помощи, выгнали из своей квартиры.
– Нинка нормально говорить не умеет, – поморщился Ткачев-младший, – сейчас все по-человечески объясню.
Я постаралась поудобнее устроиться на жесткой табуретке и стала внимательно слушать Юрия.
Встречаются люди, которые во всех своих неудачах винят родителей. Юра оказался из их числа. А еще он обладал на редкость цепкой памятью, которая сохранила все неприятности, причиненные ему мамой и папой. Я узнала, что в шесть лет мальчику не купили надувной круг в виде лягушки, а позже перед школой по утрам всегда кормили мерзкой геркулесовой кашей, после возвращения с уроков ругали за тройки, не разрешали гулять с друзьями… Да, память у Юрия оказалась замечательной, но – однобокой. Ничего светлого, радостного в ней не задержалось, только обиды.
Многие люди слова матери: «Сыночек, подумай, стоит ли тебе поступать в Строгановское училище. Ведь продажей своих полотен зарабатывают единицы художников, остальные рисуют на заказ рекламные картинки или сидят на улицах, предлагая прохожим сделать их портрет или шарж», – восприняли бы как дельный совет и попытались реально оценить свой талант. Честно спросили бы себя: может, мать права, пусть живопись останется хобби, найду себе другую профессию по душе? Но Юра увидел в разумной речи Антонины Ивановны лишь одно: мать хочет его обидеть. И поступил в училище. На первом курсе он познакомился на улице с Ниной. Та сказала, что ей девятнадцать лет, и у них разгорелась любовь.
Девушка училась на парикмахера, жила с мамой в коммунальной квартире и пока ничего не зарабатывала. Юра в летнюю сессию завалил два экзамена, кое-как пересдал их, ему, как неуспевающему, не платили стипендию. Страстный роман вспыхнул в конце мая, лето в тот год выдалось теплым, молодые люди ездили к приятелям на дачу, гуляли в парках. Помните басню Крылова про стрекозу и муравья? Так вот Юра с Ниночкой были стрекозами, а Тихон Матвеевич и Антонина Ивановна муравьями. Когда пошли дожди, похолодало, стрекозки опустили крылышки и пришли на поклон к старшим Ткачевым.
