– Что скажете? – поинтересовался Иван, когда Родионова ушла.
Эдита подняла руку.
– Можно? Я посмотрела кое-какую информацию на Гелену. Она была замужем за Владимиром Байкиным, по кличке Мотор, криминальным авторитетом. Тот несколько раз попадал в зону интереса полиции, но все по ерундовым поводам. И адвокаты всегда его отмазывали. Все знали: Мотор занимается угоном машин, за что и получил свое погоняло…
– Дита, – остановила я ее, – оставь слово «погоняло» друзьям Байкина, есть же другие слова – «прозвище», «кличка», «псевдоним».
– Псевдоним – это сильно сказано, – засмеялся Валерий. – Хм, здорово звучит: Владимир Байкин, псевдоним Мотор.
– Прости, – смутилась наш компьютерный гений. – Ни для кого, в том числе для полиции, не было секретом, что Владимир Миронович легко может украсть любой вид транспорта. Он вышел на международный уровень, орудовал в Германии, в странах СНГ. А потом его подстрелили, причем очень неудачно – попали в позвоночник, Байкин оказался в инвалидной коляске. В больнице он познакомился с Геленой, она там работала медсестрой. Уж не знаю, что привлекло восемнадцатилетнюю девушку в пятидесятилетнем мужчине, но она вышла за него замуж. Супруги прожили вместе пятнадцать лет. Байкин пил, несколько раз в квартиру по вызову соседей приезжала полиция, но, понятное дело, просто делала инвалиду внушение. Потом Мотор зашился. Долгое время он не прикасался к рюмке, но вдруг развязал и умер. Все было так, как нам Родионова рассказывала. Через полгода после смерти мужа она открыла «Лесной парадиз». Деньги на бизнес взяла в банке под залог московской квартиры. Очень быстро выплатила долг, менее чем за год рассчиталась.
– А тетка не дура, – отметила Аня, – сообразила, что к ней может примотаться налоговая с любимым вопросом: «Откуда деньги, дорогая?», поэтому прикрылась кредитом.
– Замуж более не выходила, ни в чем дурном не замешана, – подвела итог Эдита. – Теперь о Ткачевых. Как верно сказала Гелена, Тихон Матвеевич преподавал историю в Институте Ольги Кравченко, это небольшой вуз, где готовят бухгалтеров, художников для театра-кино, юристов и экономистов.
– Странный набор специальностей, – удивилась я.
– Ну да, – согласилась Эдита. – Институт открылся в середине девяностых, когда, словно грибы после дождя, начали появляться разные учебные заведения. Большинство из них благополучно умерло в следующие шесть лет, а вот детище Кравченко устояло и функционирует до сих пор. По служебной линии на Ткачева нет ничего дурного – аккуратный, знающий педагог, совсем не вредный, двоек никогда не ставил, но и на пятерки был не щедр. Студенты к нему с уважением относились. Автор нескольких брошюр. Зарплата Ткачева была невелика. Антонина Ивановна тоже не много получала – реставратор в музее, работала с книгами, иногда получала частные заказы. Ткачевы никогда не ездили за границу, не брали кредитов, у них двухкомнатная квартира в старом Тушине. Жилье записано на Антонину, досталось ей от покойной бабки. У Тихона есть двадцать соток в деревне Жучково, на них по плану БТИ два сарая. Участок он получил от покойных родителей. А теперь самое главное: у Ткачева были апартаменты, наследство от умерших мамы и папы, шесть комнат в доме постройки конца девятнадцатого века на Малой Бронной.
– Ничего себе… – протянула Аня. – Это же целое состояние! Почему они жили в Тушине?
