– Ты моя русалка!
Кейлин упала на что-то твёрдое, пошарила руками и нашла деревянный крест, которые свалилися со стены во время борьбы.
Размахнулась, и что было сил ударила Брайна по голове.
Тот отпрянул, по виску стекала струйка крови.
– Русалка говоришь? С этого дня будешь угасать и только она сможет спасти тебя. Запомни, или русалочья голова или могила!
Брайан не помнил, как оказался дома. Силы покинули его, он не мог больше выходить в море с рыбаками.
Море снилось ему каждую ночь. И там всегда была она – морская дева, сирена, русалка. Прижималась к Брайану мокрым скользким телом, опутывала длинными не то волосами, не то водорослями. Под этой тиной едва просвечивала молочная кожа рук и груди, а ниже Брайан боялся даже взглянуть. Тогда она брала его руку и клала на свой хвост. Юноша чувствовал, что прикасается к рыбе, на пальцах оставалась блестящая чешуя, жёсткий хвост царапал ноги.
Пастор Грегор в задумчивости бродил по деревне и окрестностям. Мысли о ведьме по-прежнему не покидали его.
Гуляя по вересковой пустоши пастор заметил женскую фигуру, закутанную в чёрный плащ. Женщина пыталась что-то закопать, шептала над каждой травинкой. Грегор тихонько подошёл ближе и узнал незнакомку.
– Что ты здесь делаешь, Ула?
Ула вздрогнула, уронила корзинку и её содержимое рассыпалось на землю – вереск, клевер, чертополох. И вылепленная из хлеба маленькая голова, обвитая лоскутами ткани и нитками.
– Ула, что это?
– Только не гневитесь, пастор! Я всё объясню, пожалуйста. Мой сын, Брайан, он тяжело болен. Он бредит, постоянно твердит о голове русалки, что её нужно похоронить. Вот я и..
– Ула, ты веришь бреду больного человека? Надо было позвать меня, чтобы я прочитал ему молитву.
У пастора закралась мысль, уж не Ула ли та, которую он ищет? В тот же день по деревне поползли слухи, что ведьма найдена и скоро её сожгут на костре.
Глава 6
Кто не видел Севильи, тот не видел чуда. Эту фразу на протяжении всего пути любил повторять глава пиратской шайки. В честь отличного завершения дела он велел раздать флибустьерам пару ящиков рома. Пираты пировали на палубе и горланили песни.
Только бывший капитан «Святой Марии» не хотел мириться со своей участью, быть безмолвной жертвой. В трюме, куда сбросили пленников, он искал способ организовать бунт.
– Эй вы, нам бы тоже не помешало промочить горло, – крикнул капитан.
– Хочешь этого ведьминого зелья? – еле ворочая языком, прошипел кто-то сверху, – держи!
Вниз полетела полупустая бутылка. Ударившись о деревянный пол, она разлетелись вдребезги.
Кэп подобрал вогнутое дно бутылки, поднёс его к слабому лучу света и ждал. Вскоре дерево начало потихоньку дымиться.
Флибустьеры так опьянели, что заметили пожар, когда тот охватил половину трюма.
Доски рушились на матросов, одна из них едва не угодила Джиму в голову. Капитан вовремя успел выдернуть его из-под горящих обломков.
– Кажется, мы в расчёте, кэп.
Пожар потушили, пленников связали и до конца пути заперли в трюме. Холод и влажность делали своё дело, пленники болели и умирали.
В Севилье сразу, как пиратский галеон пришвартовался к берегу, оставшихся в живых матросов отправили на невольничий рынок. Джима ошеломил незнакомый город. Пёстрая толпа горланила на незнакомых языках, покупая и продавая. Сухой как чёрствая хлебная корка воздух непривычно царапал горло. Аромат дорогих пряностей смешивался с запахом немытых тел.
