– Так, так, – довольно усмехнулся страж, развернув газетный листок. – За сокровищами, значит, явились? Вот теперь полная ясность момента. Пройдёмте!
– Куда?
– К начальству, – нагнулся и мгновенно выпрямился лейтенант.
– За что это ты его в полицию тащишь? – не отрывая глаз от чертежа, поинтересовался дядя Вик.
– Не твоё дело, – огрызнулся полицейский, пока я собирал рассыпавшееся содержимое потайного кармана.
– Как это не моё? – переспросил дядя и соединил ещё пару точек на кривой. – Это мой племянник и гость, а ты его из дома уводишь. Нехорошо…
Ответом полицейский хозяина избы не удостоил, подтолкнул мне носком ботинка ещё одну свёрнутую вчетверо купюру и приказал следовать за порог. Мы вышли на деревенскую улицу и я, следуя строгим указаниям стража, пошёл к крайней избе. Полицейский шёл следом, старательно выполняя основные правила конвоирования преступников.
Возле крыльца, куда приказал мне войти мой конвоир, лежала большая рыжая собака. Я глянул на неё и лёгкий морозец пробежал промеж лопаток – у собаки было перерезано горло. А в сенях я столкнулся грудь в грудь с Колькой Клячиным. Мы с ним за одной партой не один год просидели.
– Витёк! – Колька чуть похлопал глазами, а потом заграбастал меня в свои богатырские объятия. – Ты как здесь?
– Это я его задержал, – дал мне ответить сопровождавший меня милиционер.
– Зачем?
– Подозрительный, – еле слышно сказал милиционер. – Прибыл в село как раз в то время, когда совершено убийство. И вот это у него ещё было.
Бдительный страж подал Кольке газетную вырезку.
– Ты чего, Витёк, тоже на эту пургу купился? – засмеялся однокашник.
– Это Славка всё, – малость смутившись, отмахнулся я от подозрений в кладоискательстве.
– Шлиманок?
– Он.
– Капитана ему дали?
– Нет, – вздохнул я, – из-за языка всё, не умеет он его в нужное время на привязи держать, потому и со званием всегда напряг. С начальством спорить всегда себе дороже…
– Это точно, – засмеялся Колька, – а я вот майора скоро получу, у нас в провинции с этим проще…
– Товарищ капитан, – попробовал вмешаться в разговор мой конвоир и опять о своём, – подозрительный гражданин. Он как раз пришёл в село, в то самое время…
– Слушай, Сидоркин, – Коля сердито глянул на лейтенанта, – я понял тебя… Понял… Иди занимайся своим делом. Ты у нас участковый или кто? Иди с населением работай… Свидетелей ищи…
– Вот, чудо, – усмехнулся одноклассник, когда участковый скрылся за углом избы. – Всё великого сыщика из себя изображает… Мегре недоделанный. А ты сегодня приехал?
– Ночью.
– Ночью?
– Ну…
– Это в час пятнадцать ты сошёл с поезда, а потом?
– А потом пешком.
– Так… Семь километров… Значит, здесь ты был около трёх… Так?
– Наверное, – пожал я плечами. – Я на часы не смотрел.
– Ничего подозрительного не заметил? – сыщик потёр кончик носа.
– Нет… Тихо всё было.
– Так, так… Никто ничего не заметил… А Виксер спал?
Виксером дядю Викентия называли почти все школьники, ну, кроме, конечно, родственников и особо преданных ему отличников.
– Нет, – мотнул я головой, – чего-то чертил…
– Пошли к нему, – решительно сказал Колька и пошагал в сторону дома дяди Вика.
– А толку? – крикнул я ему и поспешил следом. Думал я, что накормит нас дядя Вик да уложит спать, вместо ответов на интересующие вопросы,но ошибся.
Застали мы дядю Вика не за математическими изысканиями, а за приготовлением каши.
– Клячин, – спросил дядя Кольку, стоило нам заглянуть на кухню, – доказательство теоремы Пифагора помнишь?
